Инвалида брата удалось пристроить в «Красный крест», который и помог вывезти его на лечение в Германию, где тому сделали несколько операций. Потом ему дали вид на жительство, квартиру, приличное пособие, оплатили сиделку и домработницу, а также ежемесячно выдавали всякие приятные мелочи вроде денег на проезд и питание в больничной клинике во время прохождения всех процедур. Разумеется, брат, который скучал на чужбине, очень скоро попросил прибыть к нему мать и отца, которые и сами были на инвалидности. И что удивительно, это получилось. И мать с отцом также получили от доброго немецкого правительства квартиру, даже еще лучше, чем у брата, пособие, лечение и все такое прочее приятное и желанное. Чудеса, скажете? А я вам отвечу, чудеса, да и только.
Но на этом чудеса не закончились. Цепочка чудес еще только выстраивалась в семье Ани. Каким-то волшебным образом свекровь Ани внезапно из «жирной мерзкой жабы» превратилась в бедную больную, нуждающуюся в уходе и заботе женщину. Свекр из «вонючего и грязного алкаша» стал человеком, вынесшим в своей жизни такие тяжелые испытания, что вам и не снилось!
Ну а самая большая метаморфоза произошла с братом мужа, который из просто «убогого дурака Антошки» вдруг сделался человеком тонкой душевной организации и к тому же любимым дядей своего племянника — сына Ани. Да еще и страдальцем, который к тому же не без способностей, великолепно выучил немецкий язык и даже может по скайпу позаниматься со своим племянником Темой. Правда, сам мальчик учил в школе английский язык, увлекался химией и биологией, а немецкий был ему вообще до фени, но не важно, больше будет знать, как уверяла Аня.
В общем, стоило ей смекнуть, что родственники мужа из обузы превратились в трамплин в будущую счастливую европейскую жизнь, как Анины чувства к родне мужа сделали крутой вираж и резко трансформировались из ненависти и презрения в сочувствие и даже любовь. И в этом умении жонглировать своими чувствами, надо сказать, Аня была совсем не одинока.
Сколько раз Любе доводилось видеть, как люди уверяют самих себя, что поступили хорошо и правильно, даже если все вокруг, да и они сами, в глубине души считали, что это совсем не так. Переехавший собаку водитель оправдывает самого себя тем, что видимость была плохая, собака сама бросилась под колеса, хозяин должен был лучше следить за питомцем. Причин может быть великое множество, хотя на деле всегда одна, что зазевался сам водитель.
И сейчас Любочка была уверена, что-то с этим Бобрыкиным не то. Зачем он признался, что Грачев упал потому, что сам Бобрыкин его напугал? Напротив, Бобрыкин должен был всеми силами уверять всех, включая и самого себя, что Грачев свалился сам по себе, а Бобрыкин не имеет к этому падению никакого отношения. Ну, шагнул в сторону Грачева, может быть, даже побежал на него, так что с того? Не трогал же он Грачева, значит, тот упал сам! Понимаете, сам!
Но Бобрыкин почему-то поспешил с доносом на самого себя. И почему? Получалось, что либо Бобрыкин — это человек с гипертрофированным чувством честности, либо он скрывает этим своим поспешным признанием нечто еще более худшее, чем совершенное им убийство по неосторожности.
Глава 5
Адрес дома супругов Бобрыкиных, где произошла трагедия, Любочка от следователя все-таки получила. Ну, не изверг же был следователь Трифонов, чтобы не дать скорбящей то ли невесте, то ли коллеге этого последнего утешения — увидеть место, где окончил свои земные дни ее любимый.
— Только вы там осторожнее со своими эмоциями, — напутствовал он ее. — Все-таки Бобрыкин не так уж и виноват. Любой бы на его месте задергался, увидев, как в спальню к жене чья-то незнакомая рожа лезет.
— Нет-нет, я и не думала скандалить. Сеня сам виноват, не надо было ему так глупо рисковать.
— И с мадам Бобрыкиной вы тоже не очень там. Было там чего у них с покойным или только еще намечалось, а ей супруг таких лещей навешал, что она на следующий день к нам вся опухшая пришла. Сказала, что упала. Так, судя по синякам, она всю ночь только и делала, что вставала да падала.
К тому времени, когда Люба с Верочкой переступили порог дома четы Бобрыкиных, последние успели уже примириться и между ними вновь царили склад и лад. Следы супружеской размолвки на лице Бобрыкиной были замазаны густым слоем тонального крема, припудрены, а потом для верности еще и прикрыты румянами. Молодая Бобрыкина выглядела как-то очень весело, если учитывать состояние ее физиономии.
Веселость ее вскоре получила объяснение, когда Бобрыкина, стыдливо хихикая, поспешно стянула со спинки стула верх от купального костюма. Верхняя часть отличалась большой пышностью, да еще была снабжена многочисленными кокетливыми рюшечками, делавшими бюст визуально еще пышней. Любой половозрелый мужчина, хотя бы один раз увидевший мадам Бобрыкину в таком наряде, надолго, если не навсегда, терял покой.
— В Египет лечу, — пояснила дамочка. — Новый год там встречу. Муж все равно в смене будет. Он у меня такой трудяжка.
И женщина послала мужу воздушный поцелуй.
Девушек супруги приняли приветливо, но услышав, зачем пожаловали к ним девушки, Бобрыкина в тоске заломила руки, а у ее мужа внезапно задергался правый глаз.
— Зачем вы снова ворошите эту историю! — воскликнула Бобрыкина в гневе. — Сколько вам уже повторять, что вашего Сеню я совсем не знала! Столкнулись с ним на улице, я несла покупки, покупала мужу и родне подарки к Новому году. Пакетов было много, продавец, урод, упаковал их плохо. Я какие-то пакеты уронила, пока поднимала их, уронила другие. Совсем растерялась, а этот Сеня подошел и помог их мне поднять. Вот и все. Пришла домой, спрятала подарки, которые купила своему любимому пупсику, пока тот надрывается на работе, стала раздеваться, а тут он — негодник этот, уже в окно заглядывает. И лилии держит.
Бобрыкин, который придерживал свой дергающийся глаз обеими руками, подтвердил:
— Он был с цветами. Я еще от этого и взбесился.
— Не любите лилии?
— Не люблю мужиков, которые перед бабами выделываются. Духи на себя льют. Прически себе всякие делают. Выпендриваются, одним словом.
Самого Бобрыкина никак нельзя было заподозрить в любви к такому выпендрежу. Физиономия у него была покрыта щетиной. Брюки мятые. Под ногтями траурная кайма. И зубы то ли гнилые, то ли просто плохо чищенные. К тому же и пахло от него далеко не духами. Одним словом, Бобрыкин был нормальный трудовой мужик. И было очень странно видеть его рядом с супругой — фифочкой, которая была младше его на добрых два десятка лет.
Она старательно хлопала своими густо накрашенными ресничками, таращила круглые глупые глаза, разевала умело намалеванный ротик и всячески пыталась доказать, что она не давала покойному Грачеву ни малейшего повода поступить так глупо.
— Но если вы просто столкнулись на улице, откуда он знал ваш адрес?
— Будто бы нельзя было за мной проследить! Он и проследил! Узнал номер квартиры. И полез! А я ни в чем не виновата!
И она кинула на мужа быстрый взгляд. Мол, твердо уяснил, что я не виновата, а ты деспот. И должен быть за это наказан. Не думай, что легко отделаешься. Кажется, происхождение спешно приобретенного тура в Египет для Бобрыкиной становилось уже более очевидным. За каждый синяк, поставленный ей любящим супругом, она намеревалась провести жаркую египетскую ночь в далекой стране.
