Дошла очередь и до подруг. Отчего-то у них заранее ползли мурашки по телу. А это был очень нехороший признак грядущих неприятностей.
— Ох, что-то будет.
— Что они еще хотят знать? Вроде бы вчера уже обо всем и всех спросили.
Первой зашла Верочка. Она была бледна, что сразу же заметил следователь.
— Что-то вы, девушка, сильно взволнованы.
Верочка принялась бормотать, что не каждый день их офис грабят. И что она очень переживает. И что ей обидно, что встречаются еще такие плохие люди и что им пришлось с ними столкнуться. Она и что-то еще хотела добавить, но следователь ее перебил:
— Скажите, вам известен человек по имени Иван Черкашин?
Если бы Верочку ударили под дых, она не могла бы вздрогнуть сильнее. Ее реакция не укрылась от следователя, и он буквально впился в лицо девушки своим пронзительным взглядом.
— Так что? Известен он вам?
— Я… нет… не то… я не знаю, — залепетала Верочка, чувствуя, как выдает себя этим лепетом с головой.
— Знаете или нет?
— Никогда не слышала, — соврала Верочка.
— А если подумать?
— Нет, не знаю. Кто это такой?
— Если вы его не знаете, не все ли вам равно?
И следователь сделал жест, отпуская Верочку. Будучи уверенной, что ее прямо на месте арестуют, хотя и не вполне понимала, за что именно, Верочка почувствовала несказанное облегчение. Но только на миг. Потому что в следующую секунду Верочка подумала о том, что за ней к следователю должна войти Люба. И как знать, что скажет ему она?
Следующие минуты Верочка провела в страшном волнении. Пока следователь беседовал с ее подругой, Верочка буквально извелась. Вскоре в комнате появилась и Люба, вид у нее был бледный, губы сжаты, она кинула на подругу один-единственный взгляд и замотала головой, призывая ту молчать. Когда опрос сотрудников наконец закончился и их отпустили и позволили свободно общаться, выяснилось, что у всех спрашивали одно и то же. Знают ли они некоего Ивана Черкашина. Как и подруги, никто в таком знакомстве не признался. И это несколько приободрило девушек. Но эйфория длилась ровно до того момента, пока они не сообразили, вчера в больнице, оформляя внизу на проходной пропуск к больному Черкашину, Любочка предъявила свой паспорт. И если сыщики потрудятся проверить эти больничные записи, то…
— Верочка, я тебя не выдам, — мужественно произнесла Любочка, но голос у нее дрожал. — Возьму все на себя, так и знай.
— Спасибо тебе, дорогая. Но не надо. Будем отвечать вместе.
Девушки обнялись. И Любочка вздохнула:
— Знать бы еще, за что придется отвечать.
Но этого ни одна, ни другая девушки не знали. Также они не понимали, какое отношение к ограблению сейфа в «Планктоне» может иметь грузчик роялей Ваня Черкашин.
— Участвовать в ограблении он не мог. Ведь он лежит в больнице.
— Может быть, съездим туда к этому Черкашину? Расспросим его хорошенько еще раз.
— Ой, нет! Мало ли, почему им полиция интересуется. Мы уже и так там засветились. Но один раз, может, еще и пронесет. А вот если мы сегодня снова к Черкашину попремся, точно спалимся.
— Что же делать?
— Лучше позвоним в справочное больницы! Это безопасней будет.
Для еще пущей безопасности звонить было решено с чужого телефона. А то вдруг в справочном больницы велено всех, кто поинтересуется Ваней Черкашиным, брать на карандаш? И перепуганные девушки пошли на хитрость. Они позвонили со стационарного телефона, зарегистрированного на офис. Подруги рассуждали так, если уж полиция расспрашивала их всех про Черкашина, значит, в полиции и так подозревают кого-то из сотрудников «Планктона» в знакомстве с последним. Но поскольку полицейские опрашивали всех, значит, у них нет точного указания, кто это мог быть.
В справочном ответили так безразлично, что можно было подумать, им невдомек, кто такой Черкашин.
— Иван? Черкашин? В неврологическом? Выписали его.
— Когда? Еще в субботу вечером он у вас был!
— А сегодня утром спустили сведения о его выписке. Уже в девять утра, так-то вот! Видать, натворил чего ваш Черкашин.
— Почему?
— Выписка больных в выходные дни не производится.
— Сегодня понедельник.
— А выписка его, получается, вчера была произведена.
— Вы же сказали, сегодня в девять утра к вам информация о его выписке поступила.
— Экая вы настырная! — попеняла женщина Любочке. — Выписка у нас с десяти до обеда происходит и только по рабочим дням. Раньше полудня никакой информации к нам сверху не поступает. А если уже в девять часов утра нам стало известно, что Черкашина выписали, значит, это еще вчера, в воскресенье, произошло. А в воскресенье дежурный врач только в особых случаях может пациента выписать.
— А что за случай?
— Нарушение больничного режима, например.
— А что за нарушение? Можно узнать?
— В отделение звоните, спрашивайте, что у них там случилось. Мне-то откуда знать?
Но в отделение подруги звонить не стали. И так догадывались, что им там скажут.
— Черкашина этого арестовали.
— Он в чем-то замешан! — ахнула Верочка. — В чем-то дурном!
Люба кивнула и озабоченно произнесла:
— А мы с тобой в субботу приходили к этому Черкашину. Прямо в палату! Если кто-нибудь из медиков нас запомнил и опишет в полиции нашу с тобой внешность, плохи наши дела. Да еще сегодня я перед следователем опозорилась, так смутилась, что хоть сразу меня за решетку. Не понимаю, почему он этого не сделал.
— Ты тоже смутилась? — шепотом спросила у подруги Верочка.
— Ну, еще бы!
— Ой, а мне чуть нехорошо не сделалось.
— Ты лучше думай, как нам теперь быть. Как нам из этой истории выкрутиться?
Верочка подумала, а потом воскликнула:
— А я знаю! Кто нас в эту историю с подозрительным Черкашиным втянул, тот пусть и оправдывает. Это я про Эмму Леонидовну говорю.
Любочка внимательно посмотрела на подругу. Вот иной раз кажется, что Верочка совсем глупенькая или даже вовсе дурочка. А другой раз такое скажет, что понимаешь, нет, голова у нее на плечах все же есть.
— Правильно. Поехали к ней!
— Только надо у Павла Семеновича отпроситься.
Павел Семенович предложение подруг, чтобы они съездили к Эмме Леонидовне, воспринял чуть ли не с восторгом.
— Правильно, девочки! Что ждать у моря погоды? Надо поехать и самим все выяснить! Где она и что с ней.
И уже провожая девушек до дверей офиса, Павел Семенович позволил себе критическое замечание насчет своей главной бухгалтерши.
