— Вы просили позвонить, если у нас появится информация об Иване Черкашине. Так вот, она у нас есть. Его нынешнее место пребывания мне также известно. Приезжайте по адресу…
— Не нужно адреса, — сварливо отозвался Владимир Борисович. — Я уже в двух шагах от вас.
Думая, что он чего-то не понял, Любочка продиктовала следователю адрес квартиры, в которой находились сейчас подруги. Владимир Борисович в ответ заявил, что приехал бы еще четверть часа назад, да проклятое колесо спустило. На этом их телефонное общение и закончилось. Любочка закончила разговор, чувствуя себя слегка обескураженной. А до Верочки мало-помалу стало доходить, кому звонила ее подруга. Но порадоваться предусмотрительности подруги Верочка не успела. Полицейские истратили уже весь свой лимит доброты. Они отняли у девушек телефон и приступили к допросу.
— По нашим сведениям, эта квартира принадлежит гражданину Черкашину. Вы были с ним знакомы?
Подруги не могли скрыть своего изумления.
— Так это его квартира!
— А то вы этого не знали?
— Нет. Мы думали…
— Что вы думали, мы уже слышали, — перебил их один из полицейских. — И либо вы нам тут заливаете по полной программе, либо вас подставили. В обоих случаях я вам не завидую. Труп уже видели?
Подруги переглянулись. А потом понурились и с тяжелым вздохом признались:
— Видели.
— И какие у вас соображения на этот счет?
— Нас подставили. Эти братья…
— О них потом. Как убивали гражданина Черкашина, рассказывать будете?
— Мы его не убивали.
— Мы его даже не знали!
— То знали, то не знали. Путаетесь, голубушки.
— Почти не знали! Виделись с ним один раз.
— Или два, если быть точными.
— Так раз или два?
— Один раз столкнулись, даже не разговаривали, он сразу убежал. А еще один раз мы его видели в больнице.
— Ага! В больнице! Это тоже вы его туда определили?
— Нет! Что вы!
— А убегал он от вас почему?
И остальные полицейские тут же начали наперебой допытываться:
— Преследовали парня?
— Что он вам сделал?
— Нет, мы его не преследовали. И в больницу он сам определился, мы ни при чем. У него со спиной что-то было. Шевелиться не мог. Каждое движение причиняло острую боль.
— Однако домой он как-то добрался. Убили-то его не в больнице.
— Ну, выписался, выходит.
— Вы ему помогли до дома из больницы доехать?
— Да что вы заладили — мы да мы! Говорим же, мы его видели два раза. И оба раза не по своей воле. Первый раз нас попросила к нему в больницу сходить Эмма Леонидовна…
— Это еще кто такая?
— Наша начальница.
— И зачем вашей начальнице интересоваться судьбой Вани Черкашина и посылать вас к нему в больницу?
— Она считала, что Ваня вместе с ее сыном написали какую-то разгромную статью об одном зарвавшемся чиновнике. И что этот чиновник узнал о готовящихся против него разоблачениях. И статью эту выкрал. А написавших ее журналистов поубивал! Только потом это все неправдой оказалось. Потому что Сеня Грачев сам с крана свалился. Женя Кораблева в Марсель умотала. А Ваня Черкашин на тот момент в больнице лежал и ни о какой статье слыхом ни слыхивал. Он нам вообще никаких статей не писал и нам сказал, что грузчиком работает.
— Грузчик — журналист? Интересное сочетание профессий.
— Это бы ничего, — отмахнулась Любочка. — Виктор Цой тот одно время в кочегарке работал. И другие. Но Ваня заявил, что никогда журналистом не был.
— А с чего ваша Эмма Леонидовна решила, что он им был?
— Ей так сын сказал — Леня.
— А можно с этими людьми поговорить?
— Увы, нет. Леня еще неделю назад в бега подался.
— Почему?
— Да все из-за этой самой статьи!
— Которую он не писал?
— Это Черкашин не писал. А Леня, наверное, написал. Просто он матери сказал, что не один писал, а с группой товарищей. Ну, чтобы ей спокойней было. Все не один, в случае чего компанией они от этого чиновника отобьются.
— А что за чиновник-то? Как его имя? Фамилия?
— Мы не знаем. Эмма Леонидовна тоже не знала.
— А Эмму Леонидовну вашу повидать можно?
— Сами ее с утра всем коллективом ищем. Даже домой к ней ездили.
— А, и у нее дома мы столкнулись с Черкашиным во второй раз. Он в шкафу прятался. Нас увидел — и бежать. Мы его догнать не сумели.
— Но хотели?
— Ясное дело, хотелось понять, что он в квартире у нашего бухгалтера забыл.
— Это сегодня было?
— Около полудня.
— Значит, так и запишем, ранее неоднократно преследовали пострадавшего и за несколько часов до убийства пытались его догнать.
— Эй! Вы что-то не то пишете, — насторожилась Любочка. — Мы вам этого не говорили!
— Как же не говорили. Все так и говорили.
— Нет, мы вам не так говорили…
За горячими спорами о том, кто и что говорил, а чего не говорил, время пролетело незаметно. Стрелки часов давно миновали указанный Владимиром Борисовичем интервал, когда в квартире появился следователь. Он был весь в поту, красен и постоянно вытирал выступивший на лбу пот.
— Перепутал корпуса домов, — пытаясь отдышаться, объяснил он свою задержку.
Подруги обрадовались этому невысокому, уже начинающему седеть человеку как родному.
— Владимир Борисович! Милый! Мы попали в ужасное положение!
— Да я уж понял, — проворчал следователь, показывая свое служебное удостоверение коллегам. — Эти девушки проходят у меня как свидетельницы по делу об убийстве и ограблению.
— Шустрые какие! — восхитились здешние полицейские. — А у нас они идут как подозреваемые. Вы уверены, что у вас они просто свидетельницы?
— Полной уверенности пока нет. Хотя там и без них полный огород подозреваемых. Целый офис народу и кое-кто еще.
— А здесь никого, кроме них. Только они и труп. Причем девушки сами признались, что с убитым были знакомы и виделись неоднократно.
— Два раза! — в отчаянии воскликнула Верочка. — Мы видели Ваню Черкашина всего два раза в своей жизни. Нынешний раз не в счет, нынче он уже был мертвый.
Владимир Борисович нахмурился.
— Все-таки вы Черкашина знали?
Перед лицом грозящих им обвинений подруги решили в более мелких проступках покаяться. Хоть они и не понимали причины интереса следователя к Черкашину, Кораблевой и Грачеву, нужно было признаваться.
