— Модель. Красавица.
— Такой что-то не припомню. Думаю, вряд ли. Сеня с моделями и красотками вообще редко связывался. Капризов много. Он больше по женщинам среднего возраста специализировался. Замужних очень любил. Всегда хвастался, что даже после окончания романа они ему дорогие подарки делают, чтобы он не раскаялся.
— Зачем подарки-то? — удивилась Любочка.
— Так Сеня раскаиваться не сам по себе обещал, а на глазах у ее мужа.
— Вот подлец!
Подругам мигом стал ясен моральный облик покойного. Был он низок, очень низок.
— А если незамужняя, то чтобы уже в возрасте и одинокие. Такие дамочки Сене самые щедрые подарки делали.
Невольно подругам полезли в голову сравнения с Эммой Леонидовной. Правда, можно ли ее было считать одинокой? Ведь у нее был сын. Но, с другой стороны, сын с матерью соприкасался редко. И в сугубо практическом смысле Эмма Леонидовна была женщиной одинокой, потому как жила одна.
Девушки задали Шуре вопрос и про Эмму Леонидовну, не упоминал ли Сеня Грачев такого имени. Но Шура, которого слегка развезло от глинтвейна, ничего вспомнить не мог. Вместо этого Шура начал рассказывать, как ему повезло, что у него оказался приятель в начальниках на этом кладбище.
— Он меня к себе сторожем и устроил. А то остался бы я под Новый год и совсем без работы. А мне без работы никак нельзя. У меня мать на руках и шестеро младших братьев. Их всех кормить, поить и одевать нужно.
— А где ваш отец?
— Отцы, — поправил ее Шура. — Отцы у нас у всех разные. Но объединяет их всех одно то, что все они оказались козлы! Свинтили, и поминай как звали.
— Значит, вам они не помогают?
Шура помотал головой.
— На кране я хорошо зарабатывал, — мечтательно произнес он. — Не уверен, что здесь так же будет. Хотя Бикеша, друган мой, обещает, что хлеб с маслом будем есть, еще и икрой сверху намазывать.
Разобравшись, что Шура и сам на кладбище человек новый, подруги были разочарованы. Они-то надеялись, что Шура поможет им найти могилы Валентины и Коли. Но когда они выложили ему свое разочарование, он воскликнул:
— Так в чем же дело! Я вам помогу.
— Ты же тут без году неделю работаешь. И даже того меньше.
— И что? Сейчас же звоню Бикеше, он-то все тут знает! Мимо него ни одно захоронение не пройдет. Тем более что старушку эту — Валентину — недавно хоронили? Тогда он точно должен помнить!
Но начальник кладбища мало того, что был крайне недоволен поздним звонком приятеля, так еще и не помнил никаких старушек.
— Старика — профессора какого-то хоронили, помню. Мужа с женой, они в аварию угодили, тоже помню. Еще молодые были. А старухи нет, не было. Даже удивительно, если разобраться. Может, это раньше было? Если раньше, то старухи были.
— Бабушка Валентина, — пытались подсказать подруги. — У ее могилки еще толпа родственников собралась. А напротив могилка какого-то Коли, в девяносто девятом году скончался.
— Такого быть точно не может! — решительно отказался Бикеша. — Под свежие захоронения выделен специальный участок. Мы его расчистили от засохших деревьев. Новые захоронения производятся только там.
— У семьи Эммы Леонидовны есть собственный участок. Наверное, там старушку и похоронили.
Но начальник кладбища твердил свое, не было никакой старушки! Такой упрямец! Но сдвинуть его с этой позиции никак не удавалось.
— Может, и впрямь не хоронили тут Валентину? Может, мы кладбища перепутали?
Подруги были бы совсем разочарованы своим неудавшимся визитом, если бы не приятное знакомство с бывшим крановщиком Шурой. Верочка вообще ничего не видела и не слышала, до того отдалась романтической волне. И Любочка ее отлично понимала. Шура оказался очень обаятельным. Несмотря на позднее время, не хотел их отпускать. А когда девушки настояли, что им пора, он ни за что не захотел отпустить их одних и пошел их провожать, а потом еще долго стоял рядом и помогал им ловить такси. Ну, как помогал, безжалостно критиковал любую машину, перед которой девушки поднимали руку.
— Эта фирма дерет слишком дорого.
— У этих водители сплошь наркоманы.
— Эти с трудом замяли случай с изнасилованием шофером своей пассажирки.
— А про этих я вообще ничего не слышал, какая-нибудь невидимка. С ними лучше не связываться.
В конце концов, когда у подруг уже зуб на зуб от холода не попадал, Шура нашел в себе силы и мужество попрощаться наконец с Верочкой.
— Завтра Новый год. Я работаю. Хотите встречать праздник вместе?
— А где?
Шура выразительно оглянулся через плечо на темнеющее за ним кладбище. Верочка содрогнулась.
— Ой, нет! — вырвалось у нее.
Как ни симпатичен был ей Шура, но провести новогоднюю ночь на кладбище Верочке что-то не хотелось. Ведь известно, с кем Новый год встретишь, с теми его и проведешь. Не хотелось Верочке, чтобы весь следующий год ее окружали сплошные покойники. И даже в теплом салоне машины Верочку еще долго сотрясала дрожь от одного только воспоминания о полученном приглашении.
Если девушки думали, что на этом их сегодняшние мытарства закончатся, то они здорово ошибались. Возле дома Верочки их ждал следователь.
— А я вас жду, — сказал он, увидев выбирающуюся из машины Верочку. — Садитесь ко мне.
И запихнув растерянных девушек в салон своей машины, он приветливо кивнул Любочке и с видимым удовольствием произнес:
— Очень удачно, что вы тут обе оказались.
В отличие от следователя, сами подруги никакого удовольствия от встречи с ним не испытывали. Они нюхом чуяли, что очередное появление в их жизни этого человека не сулит ничего хорошего.
— И зачем мы вам понадобились?
— Да еще так экстренно?
Владимир Борисович на вопрос не отвечал. Он молча смотрел на пролетающие за окнами виды укутанного снегом и новогодними гирляндами города.
— Скоро Новый год, — сказал он, словно бы это была невесть какая новость. — Совсем скоро.
И снова замолчал.
— Куда мы едем?
Следователь кинул на девушек удивленный взгляд.
— В отделение, конечно, куда же еще? По идее, я должен был бы задержать вас еще днем. То, что вы до сих пор находитесь на свободе, это чистой воды моя любезность. Надеюсь, вы в ответ проявите такую же любезность и ответите на несколько вопросов. Ответите откровенно!
— Разумеется, — пробормотала Любочка. — Со всей доступной нам откровенностью.
А Верочка еще и добавила:
— Как же иначе!
Но следователь все равно выглядел каким-то недовольным. И всю дорогу ворчал что-то себе под нос. В отделении подруги увидели вдобавок и Павла Семеновича, который, увидев их, даже привскочил.
