— Объем товарных операций моих конкурентов в совокупности не превышает и половины наших.
— И давно сложилось такое положение на рынке?
— Фактически с самого начала моей работы. Буквально через несколько месяцев после открытия мы вышли в лидеры.
— И что же дает вам преимущество над конкурентами?
— У нас ниже цены. Более быстрая доставка. Покупатель голосует за нас своим кошельком.
— Но за счет чего у вас цены ниже, чем у конкурентов? Они разве отчитываются перед вами, кому и за сколько поставляют свой продукт?
Павел Семенович смутился.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Все вы понимаете.
— Нет.
— Я побывал у ваших конкурентов, — продолжил следователь. — И хотя прямо они вас не обвиняли, но до меня дошли слухи, что вы не совсем чисто работаете, Павел Семенович.
Что тут случилось с Павлом Семеновичем! Кровь прилила к лицу, он побагровел, вскочил со стула. В какой-то момент даже показалось, что он сейчас или зарыдает, или стукнет следователя. Но ни того, ни другого не произошло. Павел Семенович выдохнул, и воздух вышел из его груди со свистом, как из воздушного шарика.
— Кто вам такое сказал? — выкрикнул он.
— Все. Но, кроме этого, мне сказали и другое. В последнее время вы все чаще стали наступать на собственные грабли. У вас в офисе завелась «крыса», которая сливала информацию о ваших планах вашим конкурентам. За счет этого они сумели выиграть несколько тендеров, обойдя вас. И в ближайшем будущем могли здорово потеснить вас на рынке сбыта. Повторяю, я не веду дел, связанных с экономическими преступлениями, так что на все эти ваши выкрутасы с легкостью готов закрыть глаза. Мне важно найти убийц и похитителей. С грабителями, будем считать, мы уже разобрались. Остались убийцы и похитители вашей ближайшей помощницы. И поэтому я снова спрошу у вас, что было на тех флешках, похищенных из сейфа вместе с деньгами? Очень надеюсь, что на сей раз вы ответите честно.
Павел Семенович совсем сдулся. На него просто жалко было смотреть. Куда делся его апломб? Сейчас перед ними стоял человек, терзаемый угрызениями совести.
— Я не виноват, — произнес он, и голос его прозвучал почти жалобно. — Это все она! Эмма!
— Что она сделала?
— Это она закрутила эти дела. Я говорил ей, что не надо. Говорил, что мы и так справимся. Но разве она когда и кого слушала. Упрямая ослица. Она сказала, что иначе нам не видать той прибыли, ради которой стоит работать. Сказала, что уйдет. А когда увидела, что я колеблюсь, сменила тон и сказала, что сейчас все так делают. Сказала, что мне самому ничего не придется делать, все организует она сама. И что в общем-то ничего криминального мы не делаем. Просто упреждаем шаги наших конкурентов. Потребитель не пострадает, какая ему разница, кто доставит мороженую рыбу и консервы к его столу? Наш «Планктон» или их «Лангуст»? Покупателю нужно, чтобы товар был наилучшего качества и по наилучшей цене. А это мы ему предоставим.
— И вы согласились?
— Я ничего не мог поделать. Эмма не очень-то советовалась со мной.
— Почему же вы не уволили такую сотрудницу?
Павел Семенович долго молчал.
— Вам было бы трудно обойтись без нее?
— Да.
— И вы пошли по пути наименьшего сопротивления?
— Да.
Словно почувствовав поддержку следователя, Павел Семенович приободрился:
— И я всегда выплачивал своим сотрудникам хорошие премии. Понимал, что иначе будет совсем подло. Я не вел себя как Эмма, не жадничал! Я всегда делился избытком со всеми, кто на меня работал. Верно, что прибыль у нас была немного больше, чем у наших конкурентов. Но это позволяло выплачивать сотрудникам хорошие премии.
Так вот откуда ноги у всех этих премий и окладов! Павел Семенович и Эмма Леонидовна крутили какие-то грязные делишки, которые позволяли им получить дополнительную прибыль. Но что это были за делишки? И в чем именно они заключались?
— Все Эмма, — бормотал Павел Семенович. — Это все Эмма затеяла. Я ни к чему не касался. Понятия не имею, как она все организовывала.
— Так ли уж и не имеете?
— Я знаю, ей помогал сын.
— Леня? Журналист?
— Да, Леня работает в журнале. Но он не журналист.
— А кто же тогда?
— Леня айтишник. Но это официальное его наименование. А так он хакер.
— Хакер!
Кое-что стало проясняться. Но еще далеко не все.
— Леня страстно увлечен компьютерными системами. Голова у парня работает как надо. Информатика — это его конек. Когда возникла нужда в своем человеке, который бы взялся обстряпать для нас это дельце и помочь обойти конкурентов, Эмма каким-то образом уговорила Леню помочь ей.
— Что конкретно он сделал?
— Леня должен был внедрить к нашим конкурентам специальные компьютерные программы. Некоторые из них оказались заражены особым вирусом, который позволял Лене шарить в чужих файлах, как в своих собственных. Также Леня уговорил конкурентов приобрести по сходной цене партию клав, которые были запрограммированы передавать ему всю информацию, которую на них набирали. Теперь Леня знал о каждом шаге наших конкурентов.
Так вот как Павлу Семеновичу удалось выбиться в лидеры. И его прославленное коммерческое чутье совершенно ни при чем. Не было у Павла Семеновича никакого чутья, одна подленькая душонка и желание обогатиться за чужой счет. Возмущение поднималось в подругах, как опара на хороших дрожжах. И даже полученные ими премии их теперь не радовали. Это были грязные деньги. Выплачивая свои премии, Павел Семенович вроде как и всех сотрудников замазал грязью.
— Не думайте обо мне хуже, чем я есть на самом деле, — робко попросил в это время владелец «Планктона» у следователя. — Эмма сказала, что сейчас все друг за другом шпионят. Что это в порядке вещей — уйти с поста менеджера и забрать всю клиентскую базу. И открыть с помощью этой базы уже собственное дело. Так все делают, клянусь!
Может быть, Павел Семенович был не так уж далек от истины. В море российского бизнеса плавают такие акулы, до которых ему еще расти и расти. Но все-таки первые скромные шаги в этом направлении он уже сделал. И в этом деле у него были хорошие помощники.
— Что было на украденных у вас флешках? — строго спросил у него следователь. — Говорите правду! От этого может зависеть жизнь вашего бухгалтера.
— Я не знаю.
— Павел Семенович!
— Честное слово, я не знаю!
Следователь подозрительно покосился на него. Видимо, он теперь уже не очень-то полагался на слово такого нечестного человека.
— Эмма крутила эти дела без меня. Я сказал, что не хочу ничего этого касаться.
