— Но как же так? Ведь они жили вместе.
— Эмма выгнала сына. Леня не сам ушел, его выгнали.
— Но это был и его дом.
— Эмма так не считала. Раз ты не желаешь плясать под мою дудку, то можешь проваливать ко всем чертям. Вот примерно как прозвучало ее решение. И она сдержала слово. Приобрела для сына квартирку такую крохотную, что ее и квартирой-то назвать можно было лишь с большой натяжкой. Всего восемнадцать метров, на которых располагалась прихожая, кухонная зона и санузел с душем.
— Все-таки не на улицу выгнала.
— Могла бы, так выгнала. И еще Эмма объявила, что на этом она считает все расчеты со своим сыном оконченными. Раз он проявил себя таким неблагодарным, то и она не считает нужным заботиться о его дальнейшем благосостоянии. Она также заявила, что не считает Леню своим наследником. И в доказательство своих слов продемонстрировала ему завещание, в котором называла своим наследником некоего Николая Коробицына.
— Эмма хотела сделать любовника своим единственным наследником?
— К этому персонажу мы еще вернемся, — пообещал девушкам следователь. — А пока что касается Лени… Молодой человек пережил не лучший отрезок жизни. Впрочем, вскоре выяснилось, что его мать все же намерена получить с него какие-то дивиденды за потраченные на его воспитание время, деньги и силы. Эмма заявилась к сыну и сама предложила некое сотрудничество, суть которого была крайне проста. Леня поступает на работу в «Планктон», пишет для их конкурентов вредоносные программы, устанавливает их, а затем помогает матери и ее хозяину разорить или существенно потеснить конкурентов на рынке. Леня согласился. И мать устроила его на работу под именем Пети Иванова.
— Но как же так! Наш Петя совсем дурачок! А Леня умный парень!
— И вот для этого умного парня не составило труда притвориться глупым, почти тупым.
— Но как же вы не поняли, кто он такой! — воскликнула Любочка, взглянув на Павла Семеновича. — Вы должны были встречаться с сыном Эммы. Ведь Леня работал на вас! Как хакер!
— И что? — пожал плечами Павел Семенович. — Лично мы с Леней никогда не сталкивались. Мы с Эммой обсуждали задание, которое должен будет выполнить для нас Леня, а потом Эмма передавала это задание сыну. Иногда мы общались с Леней по телефону. Вот и все. А чтобы писать зараженные вирусами программы, совсем не обязательно было лично ходить на работу в «Планктон». Он и не ходил. Нет, ходил, конечно, но как Петя. Никто, включая меня, не знал, кто он на самом деле такой.
— Еще бы! Ведь он так ловко прикидываться тупицей. Кстати, а зачем он корчил из себя дебила?
— Это была маскировка, — ответил следователь за умолкнувшего Павла Семеновича. — Ни у кого не возникало и мысли что-то прятать при появлении Пети. Все сотрудники прочно усвоили, что парень непроходимый болван. Он с трудом способен понять и выполнить примитивные команды. С памятью у него просто беда. Значит, в его присутствии можно не стесняться и продолжать обсуждать начальство и прочее. Парень нечто вроде табуретки, какой от него может быть вред? А между тем Леня умело анализировал все, что происходит в «Планктоне». И постепенно в его душе созрел план.
— Какой?
— Он придумал, как отомстить женщине, называвшей себя его матерью и совершенно оттолкнувшей его от себя своей холодностью.
— Значит, Леня не простил Эмму, когда согласился поработать в «Планктоне».
— Наверное, такая надежда в нем была. Но если даже он и надеялся, что мать проявит хоть какие-то чувства, что это приглашение поработать вместе просто завуалированное предложение сыну вернуться назад в семью, то его ждало разочарование. Эмма ни о чем таком и не помышляла. Она раз и навсегда вычеркнула Леню из своей жизни. Она больше не видела в нем своего сына, он был для нее человеком посторонним, которого можно привлечь к работе, где он еще как-то может быть полезен. Но на этом все.
— Да, неприятное положение.
— Леню оно буквально сводило с ума. Он признался, что никогда так люто не ненавидел свою мать, как в эти дни. Он привык сознавать свою значимость для нее, а тут вдруг он стал для нее пустым местом. Наемным хакером, с которым даже необязательно здороваться при встрече.
— Эмма притворялась?
— Не думаю.
Это произнес еще один голос. И, обернувшись, подруги взглянули на Павла Семеновича, который до того в общем разговоре участвовать избегал. Вид у него был по-прежнему усталый и озабоченный, но все же он заговорил.
— Я пришел к вам не из досужего любопытства, — пояснил он в ответ на молчаливый вопрос остальных. — Я пришел узнать, что будет с этим мальчиком, с Леней? Как вы решите его судьбу?
— Он сам сделал свой выбор. И я как раз объяснял девочкам, почему он так поступил.
— Эмма поступила с Леней очень жестко. Я бы даже сказал, что жестоко. Но такой уж она была.
— Какой?
— Жесткой и холодной. Умела отсекать без колебаний. Ей бы надо было стать хирургом. Она не тем ремеслом занималась всю свою жизнь.
Услышать такое признание, сделанное Павлом Семеновичем о своей приятельнице, было для подруг тем более удивительно, что прежде их директор всегда и всюду Эммой Леонидовной громогласно восхищался.
— Как же это произошло? Как Леня додумался убить свою мать?
— Погодите, — остановил его следователь. — Давайте не станем гнать лошадей. Поговорим обо всем по порядку.
Подруги и Павел Семенович не возражали.
Глава 17
И следователь начал.
— Полагаю, все мы здесь уже достаточно многое знаем и можем говорить друг с другом без утайки. — Он повернулся к владельцу «Планктона»: — Павел Семенович, скажите честно, идея прижать ваших конкурентов при не совсем честной игре пришла в голову первому вам или вашей помощнице?
— Это предложила Эмма.
— Я в этом почти не сомневался.
Слова следователя воодушевили Павла Семеновича. И он заговорил уже более свободно.
— Эмма сказала, что иначе нам будет невозможно получить конкурентное преимущество. Мы прогорим, так она сказала. И дела у нас в первое время действительно шли не особо гладко. Возникало множество трудностей. И Эмма мне объяснила, что это все по вине конкурентов.
— То есть это они первыми начали нечестную игру?
— Да. Эмма сказала, что все так делают. И я ей отчасти верю. Знаю много примеров, когда успех достигался путем закулисных интриг и даже прямого криминала.
— А вы выбрали нечто среднее? Так?
— Мы никого не убивали.
— Однако некоторое количество трупов возле вас все же нарисовалось. Точнее сказать, жертв было три. Лизочка, племянница вашей жены, вам девушка хоть и родня, но не кровная.
— Лизочка мне была все равно что дочь! — вспыхнул Павел Семенович.
