— Почему же Эмма Леонидовна не забрала фотокамеру к себе домой?
— Так она тяжеленная. И дорогая. И хрупкая. Туда-сюда в транспорте таскать — еще разобьешь или повредишь. Машины у Эммы нет. А такси заказывать — это лишние расходы.
Эмма Леонидовна лишних расходов не любила. Ни своих, ни чужих. Можно сказать, они ее огорчали, и она старалась всеми силами их избегать. И главным образом благодаря этой особенности главного бухгалтера Павел Семенович не только не вылетел в трубу, а, напротив, преуспевал.
— Ему бы дай волю, он все деньги потратил бы на подарки, премии и развлечения, — ворчала Эмма Леонидовна, скрупулезно урезая бюджет очередного корпоратива и вычеркивая название дорогого клуба, заменяя его на более скромное и демократичное.
Также Эмма Леонидовна поступила и с расходами, которые планировал Павел Семенович к этому Новому году.
— Так, что вы тут придумали? Покажите-ка мне программу!
Потом Эмма Леонидовна пункт за пунктом перерабатывала список, который в итоге становился мало похож на себя первоначального. Она убирала из списка известных исполнителей и заменяла их новичками, еще не привыкшими к раздутым гонорарам и частенько довольствующимися оплатой рыбой и консервами за свои выступления. В бизнесе Эмма Леонидовна действовала еще жестче. Обидеть кого-то она не боялась и лично отказывалась от услуг компаний-грузоперевозчиков, которые предлагали свои услуги по несколько завышенным ценам, и не желала ничего слушать о том, что хозяин этой компании когда-то учился вместе с Павлом Семеновичем в одной школе. Она без всякой жалости добивалась отказа от сотрудничества с одним рыбоперерабатывающим заводом, потому что выяснила — у его конкурентов можно приобрести аналогичную продукцию на один рубль дешевле.
— Эмма, стоит ли ради одного рубля за банку обижать хорошего человека и отказываться от его услуг?
— Копейка рубль бережет, а рубль — сотню. Дело не в деньгах, дело в принципе. Если можно купить дешевле, зачем платить дороже?
И к своим собственным нуждам и тратам Эмма Леонидовна подходила с той же позиции. Если возможно было где-то не заплатить и не потратить, она не платила и не тратила. Тащить дорогую технику к себе домой ей показалось неразумной тратой сил и средств. Куда проще было положить ее в рабочий сейф, который был в ее полном распоряжении. И вот эту фотокамеру грабители почему-то не тронули, но зато из сейфа исчезли все флешки и карты памяти, которые Эмма Леонидовна покупала для своих бухгалтерских нужд, что было воспринято главным бухгалтером как личное оскорбление. Их утрату Эмма Леонидовна восприняла тяжелей всего.
— Двенадцать носителей, — причитала она. — Каждый стоит не меньше тысячи. Бедный Павел Семенович не заслужил еще и этой потери. Я даже не знаю, как ему сообщить о пропаже накопителей.
Напрасно все сотрудники утешали Эмму Леонидовну, что по сравнению с исчезнувшей многомиллионной суммой пропажа грошовых флешек — это сущая ерунда, вряд ли она так уж сильно огорчит директора.
— И вообще, было бы хуже, укради воры камеру вашего сына, — сказал наконец кто-то.
Бухгалтер оставалась безутешна.
— Пропала бы камера, я бы ее и оплакивала. Но пропали карты памяти и флешки, о них идет сейчас речь! Они дорого стоят! Ах, почему я не взяла их домой. Ведь была у меня такая мысль.
— Правда? А почему?
Идея унести флешки, на которых хранились бухгалтерские отчеты, нужные в работе, но при этом оставить в сейфе дорогой фотоаппарат, показалась девушкам довольно странной. Но сама Эмма Леонидовна так не думала.
— Надо было взять эти флешки вместе с теми, которые прилагались к камере сына! Ведь мелькнула же у меня такая мысль, когда я убирала в сумку флешки сына, взять с собой еще и эти. Хотела так сделать, но не сделала. И почему? Подумала, ну, чего я буду их туда-сюда таскать, никогда так не делала, зачем сейчас делать? И не сделала. Подумала, а не сделала. Сам ангел-хранитель мою руку в своей тогда держал, но я его не послушалась.
Итак, получалось, что, кроме денег и карты памяти, из сейфа ничего не пропало, хотя там находились те самые документы, которые Павел Семенович не любил показывать никому постороннему. Но они грабителей не заинтересовали, что принесло директору немалое облегчение. У него состоялся обстоятельный разговор с Эммой Леонидовной о том, что за информация хранилась на украденных флешках и картах памяти. Понять что-либо было затруднительно, разговор велся за закрытыми дверями и был таким секретным, что даже Лизочка не была допущена. Павел Семенович вышел к сотрудникам с непроницаемым лицом, но пообещал, что без премии в этом году никто не останется.
— Отправляйтесь и проведите уик-энд так же, как если бы эти деньги уже были у вас. То, что вы их получите после выходных, так же верно, как и то, что я ваш любимый начальник.
Но эту рекомендацию оказалось не так-то просто воплотить в жизнь. У выхода всех сотрудников «Планктона» подстерегал полицейский со стопкой бумаг, который требовал от всех и каждого подробно описать, кто чем занимался минувшей ночью, когда из сейфа предположительно и исчезли деньги.
— Нашим алиби интересуетесь? — ехидно спросил кто-то.
Но полицейские не утратили своей невозмутимости.
— Не только вашим, а вообще всех сотрудников алиби будем проверять.
Для незамужних Любы и Верочки такой отчет не являлся проблемой, они честно написали, что были дома, каждая со своей семьей, и указали их имена, фамилии и номера телефонов, как и было им сказано. А вот многие, как заметили девушки, мялись и мешкали, явно колеблясь, говорить правду или нет. С одной стороны, если солгать, можно оказаться в числе подозреваемых. А с другой, если сказать правду, не окажется ли это еще хуже? Ведь потеря репутации — это вам не шуточки.
Забавно было наблюдать за терзаниями Гали и Полины, которые никак не могли вспомнить имен тех двух армян, с которыми провели вечер и ночь. Девушки еще утром похвастались, что ночь была незабываемая. Но оказалось, что забыть из нее они умудрились чуть ли не самое важное — имена своих бойфрендов. В конце концов, девушки просто оставили номера телефонов своих кавалеров, причем обе присовокупили, чтобы следователи звонили днем, в рабочее время, только так есть шанс, что женатые кавалеры скажут им правду насчет бурной ночи.
— Если сейчас им позвоните, они оба будут с женами и семьями, станут утверждать, что нас знать не знают.
Полицейские пообещали это учесть, но Люба заметила, как против Гали и Полины полицейский в списке поставил жирные галочки. К удивлению подруг, затруднение с алиби возникло и у Эммы Леонидовны.
— Живу я одна. Гостей не принимаю, не люблю их. Принимаю иногда только сына, но его прошлым вечером у меня дома не было. Так что получается, что алиби у меня нет.
— Может быть, вы с кем-то общались?
— Общалась. В сети была. По сайтам лазила.
Против Эммы Леонидовны полицейский тоже поставил галочку, но такую нежирную и слабенькую. Даже у него не хватило фантазии, чтобы представить, как дородная дама шарит по ночам в бухгалтерии. И зачем ей? Она могла спокойно присвоить деньги и днем без всей этой шумихи, пожарных и прочей суеты. Положила бы их себе в сумочку да и ушла. Никто бы не осмелился ее остановить для досмотра.
