Когда все закончилось, они с Митей вместе вышли на крыльцо здания суда, которое находилось на первом этаже обычного жилого дома. Даша успела подумать о том, как удобно его жителям разводиться, и вздрогнула от голоса Архипова, который показался ей совсем чужим.
– За Юлькой я заеду в следующую субботу, – сказал он, глядя мимо уже бывшей жены. – Пусть ждет.
– Она учится по субботам, – жалко пролепетала Даша.
– Я знаю. Буду часа в три, – бросил он ей и поднял руку. Возле него вжикнула тормозами маршрутка. Буркнув: «Прощай», Архипов исчез в нутре «Газели».
С тех пор он действительно заезжал за Юлькой в три часа дня каждую субботу, но в квартиру никогда не входил. Ждал дочку в таком же «Желтом такси», в каком тогда уехал от Даши вместе с приятной белокурой женщиной. Накануне, в пятницу, от возбуждения перед предстоящей встречей Юлька всегда с трудом засыпала, плохо завтракала и отказывалась обедать, возвратившись из школы. Она переодевалась в спортивный костюм, укладывала новые роликовые коньки в специальную сумку и ждала отца, сидя на подоконнике кухонного окна. Ни на какие вопросы не отвечала и пресекала все попытки матери с ней заговорить. Когда дочка уезжала, Даша ничком валилась на диван и дышала в подушку до тех пор, пока она не нагревалась до неприятного состояния. Слез почему-то не было. Колодец пересох. Пустыня. Сплошной песок и труха рассыпавшегося сруба.
Возвращалась Юлька часов в десять вечера, раскрасневшаяся и возбужденная до такой степени, что так же, как и накануне, с трудом засыпала. На Дашины предложения поужинать, бросала ей через плечо, что тетя Майя ее уже покормила, да так вкусно, как она никогда не едала дома. Эти дочкины слова и особенно имя новой возлюбленной Архипова жалили Дашу во все открытые участки тела, будто злобные осы. Тетя Майя то, тетя Майя сё… Папа и тетя Майя… Тетя Майя и папа… Можно было сойти с ума, и однажды Даша почти сошла. Она вдруг крикнула дочке что было сил:
– Ну и оставалась бы у папы с тетей Майей! Чего ж ты вернулась?!
Юлька покраснела до такой степени, что Даше показалось: из ее ушей вот-вот повалит пар, и крикнула в ответ:
– Ну и останусь! В следующий раз обязательно останусь!! Ты меня никогда больше не увидишь!
После этого девочка влетела в свою комнату, и Даша услышала, как она придвигает к двери какой-то тяжелый предмет. Видимо, тумбочку, на которой стоял ночник. Ничего другого ей не удалось бы сдвинуть с места. Дверь комнаты Юльки открывалась наружу, и легкая тумбочка была абсолютно бесполезна, но девочке, видимо, казалось, что таким образом она все равно хоть как-то отгородится от матери. Первым желанием Даши было броситься вслед за Юлькой, пасть перед ней ниц, обнять за колени и умолять, чтобы она никогда ее не покидала. Она заставила себя сдержаться. Она и так стольким людям чуть не переломала жизни. Если Юльке лучше у отца с тетей Майей, разве она имеет право удерживать ее возле себя, никому не нужной жалкой неудачницы? Чего доброго, девочка заразится… Нет! Она, Даша, этого не позволит! Юлькина жизнь должна быть другой: радостной и счастливой! Если ей, матери, при этом придется пожертвовать собой – пожалуйста! Она уже стольким пожертвовала… А для дочки и жертва – не жертва…
Всю неделю до следующей субботы Юлька с Дашей не разговаривала. Даша подъезжала к ней так и эдак, но дочка не проронила ни единого слова и каждый вечер продолжала загораживаться тумбочкой. Вечером очередного субботнего дня Даше позвонил Митя, сказал три слова: «Юлька останется у нас», и бросил трубку. У Даши практически остановилось сердце. Все. Это конец. Она жила ради дочки. Что же ей делать теперь? Как бы половчей свести счеты с постылой жизнью? Чтобы быстро, чтобы не было осечки, чтобы не остаться инвалидом кому-нибудь из родных в тягость… Впрочем, может быть, Юлька вернется вечером воскресенья? Все школьные принадлежности у нее дома. Хотя Митя может купить ей новые… Нет… Даша слышала, как дочка разговаривала с подружкой по телефону. У Юльки дома лежит сочинение по русскому языку на вечную тему «Как я провела лето». Вряд ли ей захочется писать новое. Так что есть смысл подождать воскресенья.
Воскресным вечером вместо Юльки неожиданно пришла тетя Майя. Даша сразу узнала ее. Молодая женщина была очень привлекательной яркой блондинкой. Дашины волосы тоже были светлыми, но какими-то невыразительными. Майя казалась настоящей Златовлаской из детской сказки. Может быть, попросить у нее три золотых волоска на счастье?
– Нам надо поговорить, – сказала Златовласка.
Не без труда очнувшись, Даша ответила:
– Да-да… конечно… – и, как-то излишне суетясь, провела гостью в комнату. Чтобы Майя не сказала ей чего-нибудь страшного, Даша поспешила сама назвать вещи своими именами. Когда сама, это как-то легче переносится.
– Вы пришли сказать, что Юля хочет остаться у вас? – спросила она и, не давая женщине ответить, опять засуетилась: – Пройдемте в ее комнату… Там школьная одежда, сочинение… и все прочее…
– Подождите, Даша, – остановила ее Майя. – Юля действительно хочет остаться у нас, но я понимаю, что вы этого хотеть не можете. Да и у девочки, думаю, это всего лишь временное желание. Я поэтому и пришла…
– Почему поэтому? – со страхом выдохнула Даша.
– Ну… я хотела вам сказать, чтобы вы зря не переживали. Пусть Юля поживет у нас… немного… сколько захочет… Я же… никогда против вас ни одного дурного… или негативного слова… Наоборот… – Даша видела, что женщина разволновалась. – Поверьте, у меня нет желания сделать вам больно, но и девочку надо понять…
– Да-да, я понимаю… – проговорила Даша, которая не понимала ничего.
– Давайте соберем ее вещички… только на первое время… думаю, что она вернется домой в ближайшем же будущем… Не так-то просто жить с чужим человеком… я имею в виду себя…
– Да-да… – только и смогла очередной раз повторить Даша и пошла в Юлькину комнату складывать вещи. Она двигалась неловко, натыкаясь на острые углы мебели и постоянно роняя предметы. Майя помогала ей как могла. Происходящее казалось Даше ирреальным, запредельным и недоступным пониманию. Она передает свою дочку во владение любовнице Архипова… Да… Эта любовница приятна внешне, вежлива и как будто бы все понимает… Но что Даше с ее понятливости? С чем она останется? Захочет ли Юлька вернуться?
В конце концов у Даши так затряслись руки, что застегнуть «молнию» на ярком школьном рюкзачке дочери она так и не смогла, передала его Майе и в изнеможении опустилась на диванчик. Майя застегнула рюкзак, положила его на стол и сказала нечто странное:
– Я очень люблю Диму.
Даша подняла на нее изумленные глаза. Что еще за Дима? Какое ей, Даше, дело до какого-то Димы! И если у Майи есть Дима, то как быть с Архиповым и Юлькой… Зачем они собирали дочкины вещи?
– Я… ничего не понимаю… – простонала Даша и сжала руками виски.
– Что же тут непонятного? – тоже вымученно и нервно ответила Майя. – Я сказала, что люблю вашего мужа… Хотела сказать – бывшего, но язык не повернулся… Так вот… вы должны знать: я его так люблю, что если он решит вернуться к вам – ни за что не стану препятствовать и висеть гирей на его шее…
