Весть о том, что в батальон приезжает государь, быстро распространилась среди личного состава, лихорадя от возбуждения не только солдат и офицеров, которых должны были торжественно наградить, но и всех остальных. Кроме того, выступления на празднике, по задумке подполковника, должны были стать также примером для нового пополнения, прибывшего в батальон пару месяцев назад.
Приезд царя и наследника престола не стал неожиданностью, но зато ею стала старшая дочь, прибывшая вместе с отцом. Молодая, красивая девушка только добавила азарта и бесшабашности в праздничные выступления. Начались они с гимнастических упражнений, а затем были показаны поединки на ружьях со штыками и рубка на саблях.
Казаки императорской конвойной сотни, не выдержав, попросили разрешения у императора принять участие в выступлении, тем самым еще более подстегнули усердие солдат Махрицкого.
Второй частью выступлений стали специальные дисциплины, которые входили в программу подготовки бойцов. Начались они с метания ножей и стрельбы с завязанными глазами. Упор был сделан на то, чтобы продемонстрировать возможности бойца специального назначения. Присутствие дочери императора придало особый привкус празднику, заставив молодых, здоровых парней выкладываться в полную силу, чтобы только увидеть на лице молодой царевны одобрение, а на губах улыбку. Зато сын Николая II, в силу своего юношеского возраста, более живо и эмоционально реагировал на выступления солдат, чем его старшая сестра.
В третьей, заключительной, части была разыграна сцена «снятие часового», проходившая в полной тишине, затем было несколько схваток с применением приемов рукопашного боя, что особенно понравилось царскому наследнику, а затем сыграли маленькое театрализованное представление под названием «русский часовой», где я выступил в главной роли. Сюжет был весьма прост: русский парень, часовой, стоит на посту. Одетый в солдатскую форму, с винтовкой, я стоял и делал вид, что оглядываю окрестности, затем спустя минуту появляются турки и при виде часового, начинают осторожно подкрадываться. Все они были в красных коротких куртках, на головах черные фески, при этом у каждого приклеена черная борода, а в руке – кривая сабля. Подкравшись, перед тем как напасть, главный турок показал жестом, проводя несколько раз рукой по горлу, что они сейчас русского будут резать. При этом жесте его солдаты начинают злобно ухмыляться, после чего, напав со спины, сбивают меня с ног и отбирают винтовку, затем, заламывая руки, ставят на колени. Главный турок взмахивает саблей, чтобы отрубить мне голову… и в этот миг, когда сцена достигла высшей точки, полностью приковав внимание зрителей, богатырь показывает, на что способен русский солдат.
Приемы коппо-дзюцу эффективны и смертельны в бою, но совсем не смотрятся при демонстрации, поэтому во время схватки упор был сделан на броски, удушающие приемы и подсечки, а для пущего эффекта было добавлено несколько молодецких ударов, от которых турки с криками и стонами валились на землю. В финале, когда последний турецкий солдат падает на землю, на меня с саблей кидается офицер. Поднырнув под удар, я перехватываю кисть и выкручиваю ее так, что турок поневоле становится на колени, после чего обрушиваю ему на голову мощный удар. Всю последнюю неделю мы с полной отдачей тренировали этот бой, и, судя по восторженным выкрикам и аплодисментам, наши тренировки не прошли даром. Этим представлением завершился праздник, после чего перешли к торжественной его части. Медаль за отвагу, полученная из рук императора, – это награда вдвойне! Впрочем, награда действительно оказалась двойной, причем она коснулась уже не отдельных солдат и офицеров, а всего батальона. Перед выстроенным личным составом государь еще раз поблагодарил людей за их ратный труд, после чего был зачитан указ, в котором говорилось, что батальон развертывается в полк и при этом получает официальное название: Первый императорский полк особого назначения. И сразу над плацем прокатился мощный троекратный русский победный клич: Ур-ра-а-а!!
После отъезда императора со свитой Махрицкий затащил меня на обед в офицерское собрание и, сидя за столом, поведал мне о своей мечте: о создании школы, где будут готовить особые отряды, специально для действий в тылу. Я с ним согласился и предложил включать в такие отряды снайперов. Тут же разгорелся спор, так как часть офицеров считала, что снайпер в окопе – это солдат, но в тылу врага, по их мнению, он выглядел бы как подлый убийца. Мы вообще много спорили, но при этом не отстаивали тупо каждый свою позицию, а пытались понять друг друга, но самым главным для меня стало то, что все офицеры нового полка, как на подбор, оказались гибкими, умными людьми, имевшими свой взгляд на будущее российской армии. Возвращался я домой в приподнятом настроении, довольный и несколько расслабленный, думая о том, что именно такими офицерами русская армия станет мощной, сильной и непобедимой.
Пребывая в состоянии легкой эйфории, что мне обычно не свойственно, я слишком поздно обратил внимание на маневр машины, которая резко вывернула из-за угла и, осветив меня фарами, вдруг замедлила ход. Мозг еще не успел оценить степень опасности, но наработанные навыки заставили тело напрячься, а руку резко нырнуть в карман пальто, нащупывая оружие, но то необходимое, драгоценное время, за которое можно было что-то предпринять, было упущено.
Бах! Бах! Как-то необыкновенно громко прозвучали выстрелы в вечерней промозглой тишине, царящей в готовящемся отойти ко сну городе. Огненная игла вонзилась мне в грудь, заставив отшатнуться.
Бах! Бах! В следующий момент меня сильно и больно что-то рвануло за плечо, и в этот самый миг я выхватил пистолет из кармана. Направив ствол в сторону машины, не целясь, я дважды нажал на спусковой крючок. Снова раздались выстрелы, но ослепленный болью мозг не сразу сообразил, что на этот раз стреляли не в меня, а в моих убийц. Только когда пули с каким-то сухим, особенным скрежетом стали рвать металл и с треском вылетело заднее стекло машины, я понял, что это открыла огонь моя охрана. Один из убийц, сидевший на заднем сиденье, вскрикнул, выронил оружие и завалился куда-то в глубь салона. Выпавший из его руки пистолет с глухим звуком ударился о брусчатку. Снова загремели выстрелы, затем неожиданно, резко и мощно взревел двигатель, и машина начала набирать скорость. Ей вслед ударили новые выстрелы. Судя по тому, что машина, резко вильнув, выскочила на тротуар и остановилась, ударившись в стену дома, одна из пуль нашла свою цель. Стоило опасности исчезнуть, как адреналин схлынул, выпустив боль. Накатила такая страшная слабость, что рука не сумела удержать оружие, и пистолет с громким стуком упал на тротуар. Мир стал терять очертания и наливаться чернотой, ноги сделались ватными, и я упал бы, если бы меня в этот момент не подхватили.
– Сергей Александрович, вы как?! – спросил меня чей-то голос откуда-то сбоку. Я с трудом повернул голову. Это был какой-то незнакомый мне парень, который помог мне устоять на ногах.
– Хреново, – с трудом вытолкнув из себя слово, я почувствовал, что земля подо мной качнулась.
– Степан!! – заорал у меня за спиной чьей-то голос. – Тарантас живее давай!! Ляксандрыч тяжело ранен!!
Вокруг меня что-то происходило, были слышны различные звуки и голоса, но я не понимал ничего, так как все они звучали для меня отстраненно, глухо и невнятно, пробиваясь в мое сознание, словно через толстый слой ваты, которым обмотали мою голову. Все мои силы уходили на чисто инстинктивные попытки бороться с болью, но, видно, вышло плохо, так как после громкого крика: «Давай, родная!!» – лошадь рванула вперед, тарантас дернулся, а вместе с ним и я. Мое сознание, прошитое очередным разрядом дикой боли, исчерпав весь запас выдержки, не выдержало и отключилось.
