– Но не компьютера, – вставил Эрни Краун.
– Если придерживаться гипотезы, что убийца – муж, – ответил Батчелор, – тогда он мог забрать компьютер. Вдруг в нем хранилась какая-то обличающая информация? Например, Лорна вела журнал нападений мужа. Он спрятал ноутбук? Или вообще избавился от него, выкинул? Телефон отправили цифровым криминалистам – посмотрим, что они сумеют извлечь.
Джорджи Инглиш удовлетворенно кивнула и в общих чертах обрисовала работу криминалистической бригады на месте преступления:
– Многое указывает на то, что в квартире все тщательно протерли – возможно, дезинфицирующим средством. Есть следы отпечатков пальцев; мы отобрали пробы и мазки, а также изъяли некоторые предметы для дальнейшего изучения в лаборатории. Надеюсь, в течение суток наша работа в квартире будет окончена.
Батчелор черкнул пометку в блокноте – внести поправки в досье по делу – и продолжил:
– Подытожим. Нам известно о насилии, которому Лорна Беллинг подвергалась со стороны мужа; отпечатки пальцев и анализы ДНК указывают на связь Корина с квартирой Лорны; сам он задал стрекача при появлении детектива-суперинтенданта Грейса; при задержании ударил Роя и побежал дальше. Если анализы ДНК спермы из влагалища Лорны подтвердят, что это сперма Корина Беллинга, – тогда плохи будут его дела.
– Я бы сказал, его дела и так не очень хороши, – вставил Эрни Краун. – Он сейчас в морге, без ног и с расколотой, как кокос, головой.
– Ага, – поддакнул Джек Александер. – У вас сегодня тяжелый день? Вспомните о Беллинге. Ему, пожалуй, тяжелее.
Глава 38
Пятница, 22 апреля
Рой Грейс в сопровождении Бруно хромал по стоянке аэропорта. Было восемь вечера. Правая нога у суперинтенданта мучительно ныла после неудобного сидения в самолете. Несмотря на уговоры, Бруно не съел за всю дорогу ни крошки – хоть колы выпил на борту, и то хорошо. Мальчик нес на спине рюкзак, а Рой тащил два больших чемодана сына и один свой, маленький. Здесь были все пожитки Бруно – за исключением барабанной установки. Ее отправили автомобильным транспортом и ждали в Англию на следующей неделе.
Попытки Роя разговорить сына натыкались на глухую стену. Он выглядел очень подавленным и почти весь полет играл на телефоне. Грейс спрашивал про школу; про то, какие еще виды спорта, кроме футбола, нравятся Бруно; про его любимую еду, любимые телепередачи и компьютерные игры. Мальчик отвечал коротко и рассеянно.
Рой подвел сына к черной «Альфе», нажал кнопку на брелоке. Мигнули задние огни, и тут же на лице Бруно вспыхнул внезапный интерес.
– Любишь машины? – спросил Грейс.
Возможно, поездка в новый дом на спортивной машине взбодрит мальчика?
– У мамы был «Порше Кайман». Максимальная скорость двести девяносто два километра в час. А эта машина быстро ездит?
– Быстро, но не настолько.
– А насколько?
– Максимальную скорость я не знаю. В Англии ограничение семьдесят миль в час – это примерно сто двенадцать километров.
– У нас в Германии на автобанах ограничения нет.
– Ага, я знаю. – Рой Грейс уложил чемоданы в багажник. – Здорово, да?
– Йа.
Бруно распахнул водительскую дверцу.
– Ты поведешь? – спросил Грейс.
– У тебя руль не с той стороны.
– Мы ездим по левой стороне.
– Почему вы ездите неправильно?
– Ну, не мы одни – четверть мира.
– Зачем? А если две машины встретятся на мосту? Одна едет по правой стороне, а другая по левой? И лоб в лоб? Будет большая авария!
– Вряд ли на земле есть такие мосты, где встречные машины едут по одной и той же стороне, Бруно.
– Ужасно глупо. Почему не все ездят по нашей стороне?
– Эта традиция уходит корнями в глубокую древность – в те времена, когда машин еще не было. Тогда путешествовали на лошадях, а люди в основном правши, поэтому они правили левой рукой, а в правой держали меч – на случай нападения разбойников.
– На нас тоже могут напасть разбойники?
– Надеюсь, нет, – с улыбкой сказал Грейс. – Но если нападут, ты нас защитишь. Хорошо?
– Йа, конечно! – Бруно тоже ответил улыбкой.
Рой открыл сыну пассажирскую дверь и нагнулся, чтобы помочь ему с ремнем безопасности, однако Бруно пренебрежительно оттолкнул отцовскую руку.
– Я умею пристегиваться. А почему тогда не во всех странах ездят по левой стороне?
– По-моему, это как-то связано с американцами – с кучерами дилижансов.
– В Америке не было разбойников?
– Может, и не было, – улыбнулся Грейс.
Бруно достал «Айфон» и принялся нажимать на клавиши. Рой заметил, что мальчик вошел в приложение «Снэпчат». Надо бы купить ему британский телефон или хотя бы местную сим-карту.
– Когда приедут мои барабаны? – вдруг спросил мальчик.
– Они уже в пути, так что совсем скоро. Поставим их в твоей комнате.
Анетт Липперт рассказывала об увлечении Бруно барабанами, и Рой с Клио переживали: где они разместят полноценную ударную установку, и не помешает ли им шум – особенно малышу Ною. Однако Анетт уверяла, что с мягкими заглушками шум почти не слышен.
Упоминала она и о памятной коробке, которую завел Бруно, – в нее он складывал вещи, связанные с мамой.
– Ты взял с собой памятную коробку, Бруно?
– Да, – тихо ответил тот.
– У тебя есть любимая мамина фотография? Если захочешь, мы вставим ее в рамку и повесим у тебя в комнате.
– Пожалуй.
Они молча выехали со стоянки. Грейс обдумывал новости, которые только что сообщил по телефону Гай Батчелор. Похоже, все улики безошибочно указывают на Корина Беллинга. Дело может быть закрыто через несколько дней. Правда, еще предстоят многочасовые допросы в связи со смертью Беллинга…
Рой переключил внимание на новообретенного сына, который просматривал на телефоне «Инстаграм».
– Ты когда-нибудь жил за городом, Бруно?
Мальчик помотал головой.
– У нас есть пес по кличке Хамфри, радостный до умопомрачения. Ты любишь собак?
– У Эрика была собака, шнауцер. Ее звали Адини.
– Шнауцеры славные. Клио они очень нравятся.
– Адини больше нет, – ровным голосом произнес Бруно.
Грейс глянул на сына.
– Очень жаль. Сколько ей было?
– Два года.
– Два? Что же с ней случилось?
– Она исчезла.
– Убежала?
– Исчезла.
– Грустная история. Эрик очень переживал?
