Мне это помогает. Помогает. Мне помогает.
Нет, очень жарко!
Он толкнул дверь, которую специально не закрывал до конца, но та вновь не поддалась. Ну и ну. Рой саданул по ней плечом, вылетел наружу, промчал через раздевалку и прыгнул в бассейн.
Увидел рядом Бруно – тот, словно рыба, попавшая в родную стихию, мастерски повернул у бортика и мощно поплыл к дальнему концу.
Грейс хлебнул хлорированной воды, закашлялся. К тому времени, как он пришел в себя и созрел для плавания, Бруно вновь стрелой промчал мимо. Однако Рой уже погрузился в размышления и ничего не заметил.
У любого убийцы есть мотив.
Корин Беллинг был психопатом.
У Сеймура Дарлинга больная жена. Он считал, что Лорна Беллинг обманом выманила у него деньги, предназначенные на подарок жене. Могло ли это послужить мотивом?
Кипп Браун – темная лошадка. Какой мотив у него?
Самоубийство? Не исключено. Однако Лорна Беллинг никогда не проявляла суицидальных наклонностей.
Что же в этой каше Рой упускает?
Что-то ведь есть.
Шестое чувство твердило – ты чего-то не замечаешь.
Очевидного.
Оно перед носом, а ты не видишь.
Когда расследование заходило в тупик, Рой всегда вспоминал слова Артура Конан Дойла, вложенные в уста Шерлока Холмса: «Если исключить невозможное, то оставшееся, сколь бы невероятным оно ни казалось, и будет правдой».
Правда – мысленно отметил Грейс. И еще – невероятное.
Бруно в очередной раз сделал разворот возле Роя и с мрачной решимостью поплыл прочь – словно за мальчиком демоны гнались.
Лорна Беллинг. Какой демон убил тебя? Близкий мужчина или твой личный, внутренний демон?
Глава 55
Понедельник, 25 апреля
Электрические кованые ворота поползли в сторону. Как только они открылись достаточно для проезда машины, Кипп Браун нетерпеливо нажал на педаль газа, матово-черный «Порше 911» взревел, рванул вперед и влился в плотный поток утреннего транспорта на Дайк-Роуд-авеню.
Между белым фургоном и паршивеньким «Хёнде» был просвет. Как только нос «Порше» поравнялся с «Хёнде», его водитель прибавил скорость и закрыл просвет.
– Мудак! – выпалил Браун, тоже поддал газу и резко вильнул влево, вынудив «Хёнде» затормозить.
Возмущенный водитель нажал на клаксон. Дорогущие «Порше» не любили многие, но никому не хотелось столкнуться с такой машиной и потом всю оставшуюся жизнь платить грабительские страховые взносы.
– Папа! – укоризненно воскликнул неженка Мунго, сын Брауна.
Водитель «Хёнде» вновь сердито посигналил, и Браун ответил неприличным жестом, поднеся пальцы к стеклу.
– Что? – вызывающе откликнулся он.
– Опасно же, мы могли врезаться.
Кипп взъерошил темно-каштановые волосы сына, тот отпрянул.
– Знаешь, дружок, жизнь вообще штука опасная. Никто живым не выбирается.
– Да, но мы могли погибнуть прямо сейчас.
– Нас что, грохнула бы паршивая тачка, которая ползет со скоростью десять миль в час? Слабо верится.
– Ты водишь, как ненормальный.
– Так ты, может, пешком в школу пойдешь? Не вопрос. Остановить машину?
– Ё-моё!
– «Ё-моё»? Что за выражения? Ты из какой подворотни? Вас этому в Брайтонском колледже учат?
– Знаешь, пап, ты – идиот.
– Да ну?
– Ну да. Я из-за тебя опять на занятия опоздаю.
– Не подрежь я того олуха, мы опоздали бы еще больше.
Мунго ничего не ответил, уткнулся в телефон и стал яростно тыкать в клавиши. Отец скосил глаза вниз, увидел открытую программу «Снэпчат», слова «хамство на дорогах» и сердитый смайлик. Тут зазвонил телефон самого Брауна – его секретарь.
– Да, Чарли? – ответил Кипп по громкой связи.
– Когда вы приедете? – спросила помощница.
– Когда местный совет Брайтон-энд-Хоув перестанет ремонтировать все городские дороги одновременно! Завтра. Или, судя по нашей скорости, послезавтра. В чем дело?
– Позвонил Джей Аллан. Сказал, что другой финансовый консультант предлагает ему ставку по ипотечному кредиту на семьдесят пять сотых процента ниже, чем наша, с фиксацией на пять лет.
– Что за консультант?
– Аллан не хотел распространяться, но я выудила у него имя. Скерритс.
– Чертов Скерритс! Обходит нас в третий раз за неделю.
– Аллан спрашивает, не понизим ли мы ставку.
– Напомни стоимость дома.
– Два с половиной миллиона.
– Пошли Аллана к черту. – Браун нажал отбой.
Сын осуждающе посмотрел на отца. Тот ответил уничтожающим взглядом.
– Чего тебе?!
Мунго пожал плечами и продолжил печатать на телефоне.
* * *
Полчаса спустя Кипп Браун, который обсуждал по телефону очередной ипотечный кредит, затормозил перед величественным неоготическим входом в школу. Занятия начались двадцать минут назад. Мунго глянул на отца, покачал головой и, схватив рюкзак с заднего сиденья, побежал в арку.
Браун одновременно отъезжал от школы, орал по телефону на кретина из банка и доставал пачку сигарет (сын не одобрял курения отца, двое других детей и жена – тоже, но сейчас ему позарез нужно было покурить) – и тут в зеркале заднего вида вспыхнул синий проблесковый маячок полицейской машины. Браун прижался к обочине, пропуская машину, однако та сбросила скорость, дважды мигнула ему фарами и коротко взвыла сиреной.
Он остановился, оборвал разговор на полуслове и опустил стекло. Подошел сотрудник дорожной полиции, на ходу поправляя головной убор.
– Я говорил по громкой связи, – заявил Браун.
Светловолосый полицейский лет тридцати с лишним заглянул в салон, приблизил лицо к Брауну – чуть ли не нос к носу, принюхался.
– И я не пил. У меня нет привычки в пьяном виде отвозить сына в школу. Всё, господа?
– Это ваша машина, сэр? – вежливо спросил полицейский.
– Нет, она принадлежит Барту Симпсону
[14], а я – его водитель. Барт сидит сзади. – Браун широко улыбнулся стражу порядка.
– Ясно.
Полицейский без тени улыбки отошел к капоту «Порше», поговорил по рации и вернулся к водительской двери.
– Откуда вы едете, сэр?
– Что происходит? Я опаздываю на работу.
