Сучкин визитер только что вышел.
Она осталась на четвертом этаже одна.
Грязной прелюбодейке нужно преподнести урок. Не зли Сеймура Дарлинга. Она пожалеет.
Очень пожалеет.
Глава 12
Среда, 20 апреля
Он чуть поостыл. Оказывается, прошел уже целый час. Пора назад: по набережной Хоува, вдоль лужаек Хоув-Лонс, мимо пляжных бунгало – к спорткомплексу Короля Альфреда. План вызревал. Просить прощения. Найти правильные слова, убедить в своем искреннем намерении бросить ради нее жену.
Надо же было сорваться! Ужасно. Он ведь не такой. Лорне это известно. Он всегда ей сочувствовал. Последние месяцы были прекрасны. Дневные свидания, долгие разговоры в объятиях друг друга – о совместном будущем, о чудовище-муже Корине…
Пожалуйста-пожалуйста, пусть она никуда не звонит! Пожалуйста. Пусть не звонит. Моя карьера. Господи, моя карьера…
Нужно спешить, нужно остановить Лорну.
Они оба вышли из себя. Временное помешательство. Но они ведь помирятся? Она разозлилась – ладно, это понятно. На самом деле все не так, совсем не так. Надо ей объяснить, и отношения вновь будут как прежде.
Он любит Лорну. Хочет с ней жить. Они родственные души. Он столько раз ей это говорил! И она, глядя ему в глаза, твердила то же самое…
Вот и многоэтажка. Вверх по лестнице, с лифтом лучше не рисковать. Лорна однажды застряла в нем на три часа.
Наконец квартира. Закрыть дверь.
Немного боязно.
– Лорна? Дорогая?
Тишина.
В комнате было темно, лампы не горели, музыка не играла.
Тишина ему не понравилась.
Отсутствие Лорны – тоже.
– Лорна?
Он ткнул выключатель на стене, но ничего не произошло.
Может, она в ванной?
– Лорна! Лорна, милая!
Ушла? Домой?
Господи, Лорна, не надо.
В темной ванной пахло жженой пластмассой. Да где же Лорна? Черт. Стало вдруг страшно до тошноты. Он вернулся в комнату, позвонил Лорне. И вздрогнул – ее телефон завибрировал на столе.
Паника усилилась.
Лорна всегда носила мобилку с собой, на бесшумном режиме. Они созванивались, когда рядом с Лорной не было Корина.
Нужно включить фонарик на телефоне. Назад в ванную. Медленно. Очень медленно. Посветить на воду.
Кабель?
Что?!
Лорна лежала в ванне. Под водой. Невероятно, изумительно красивая.
Совершенно неподвижная.
Рядом плавал фен.
Нет. О боже, нет!
Сердце рухнуло вниз. Кабель, почерневшая розетка…
Вонь жженой пластмассы.
Он выдернул вилку из розетки.
Закричал:
– Лорна! Лорна! Лорна!
Боже.
В бешенстве смахнул фен в воду – и не заметил?
Вспомнить бы точно… Нет; конечно, нет, быть такого не может. Это ведь не он?
Господи, прошу, нет!
Он вытащил Лорну из ванны и уложил на полу в комнате. Упал рядом на колени. На улице еще не совсем стемнело, и эта часть квартиры хоть немного освещалась.
– Лорна? Лорна?
Он прижал свои губы к ее, лихорадочно вспоминая последние курсы переподготовки, и начал делать искусственное дыхание. Дыхание рот в рот, непрямой массаж сердца, чередуем. Тридцать ритмичных нажатий на грудь, два вдоха, тридцать нажатий, два вдоха, тридцать нажатий, два вдоха. Паника с каждой секундой росла.
Глава 13
Среда, 20 апреля
Беспокойство Роя Грейса с каждой секундой росло. Завтра ему лететь в Мюнхен на встречу с Бруно. О мальчике Рой знал очень мало: лишь то, что сообщили немецкий адвокат и Анетт Липперт – Бруно дружен с ее сыном Эриком и сейчас гостит у них. Попытки поговорить с сыном по «Скайпу» провалились, а беседы по телефону выходили натянутыми.
Рой даже не знал дату рождения Бруно. Да и не видел его толком; лишь несколько фотографий, причем одна из них была двухлетней давности – Бруно в парке вместе с Сэнди. Снимки прислала по электронной почте Анетт. К счастью, Бруно хорошо говорил по-английски. Фотографии запечатлели симпатичного, опрятно одетого мальчика с огромной печалью в глазах – ее не могла скрыть даже улыбка, которую он изображал перед фотоаппаратом.
Наверняка Рой знал лишь одно – то, что сообщила Сэнди в адресованной ему предсмертной записке. Именно этот ребенок стал причиной давнего исчезновения Сэнди. Она тогда пропала без вести, а растерянный Грейс, обезумев от горя, искал жену целых десять лет.
Теперь заботиться о Бруно предстояло Рою, а он чувствовал ужасную неуверенность. Как Бруно отреагирует на перемены в своей жизни? Первая встреча с неведомым отцом, переезд из родного Мюнхена в Англию, новая семья…
Нужно ли брать Бруно на похороны матери? Рой посоветовался с детским психологом, знакомым Клио, и тот сказал, что нужно. Прощание поможет мальчику осознать утрату, примириться с ней. В будущем он станет приходить на могилу, чтобы отдать матери дань уважения.
Перед Грейсом возникла еще одна проблема. Сэнди не оставила указаний, хоронить ее или кремировать, хотя обычно в немецких завещаниях подобное оговаривали. Много лет назад Рой с Сэнди вскользь обсуждали эту тему; она всплыла в разговоре за ужином, когда муж давней подруги Сэнди утонул во время путешествия на яхте. Сэнди сказала, что ей все равно. Мол, после смерти душа отделяется от тела, оставляя лишь пустую оболочку, а судьба оболочки Сэнди не волнует. Рой вместе с ее родителями решили, что похороны дадут Бруно возможность попрощаться по-настоящему, в отличие от надписи на мемориальной стене крематория или от саженца в сквере памяти.
Рой посмотрел на папки с обвинительными делами. Через полчаса у него в кабинете состоится важное совещание, нужно подготовиться. Детектив-констебль Эмма-Джейн Бутвуд и Эмили Денайер – в девичестве Гейлор – придут обсудить финансовые аспекты предстоящего суда над «черной вдовой» Джоди Бентли. Однако Рой никак не мог сосредоточиться на работе, все думал о завтрашней поездке.
После женитьбы на Клио и рождения малыша Ноя в жизни у Грейса наконец-то все пошло хорошо. Точнее, все шло хорошо до недавнего времени – пока из мюнхенской больницы вдруг не поступило известие о Сэнди, которую сбило такси. Потом она оставила Рою записку – сообщила, что у него есть сын Бруно, – и повесилась.
Грейс позвонил другу и коллеге Джейсону Тингли, недавно повышенному до суперинтенданта. У Тингли был сын Стэн, возраста Бруно. Рой засыпал Джейсона вопросами о том, что интересно десятилетним мальчикам. Тингли охотно все рассказал и дал множество советов, однако тревога Роя после разговора только возросла. Как все изменилось! Сегодняшние дети живут совсем по-другому.
