Примерно часа через полтора эдакого лежания гость энергично откашлялся, и Лера поняла — он не спит.
— Не спится, да? — спросила она. Ей тоже никак не удавалось уснуть.
— Да-а-а… Что-то не спится… Я вообще с трудом засыпаю в чужом месте. Это обычное явление, — отозвался он. — А вы что не спите? Вы же у себя дома!
— А у меня в доме необычное явление. Обычно у меня мужчины по углам не спят.
— Лера, ну я же сказал, что здесь только на одну ночь, — опять очень виновато произнес Рафаэль.
— Да ладно, чего уж теперь обсуждать. Вы мне лучше объясните другое! — Лера поняла, что если не спросит о том, что ее волновало, то вообще не заснет никогда в жизни. И какое ей дело, что мужчина о ней подумает! — Объясните, что во мне такого кошмарного? Вы уже раз сто сказали, что я не в вашем вкусе, и очень на этом настаивали!
— Нет, вы все не так поняли, — мигом отозвался Рафаэль. По взметнувшейся светлой массе в углу Лера поняла, что он сел на своей импровизированной постели, закутавшись в одеяло в белом пододеяльнике. — Вы очень даже приятная женщина… Честное слово! Я сегодня сказал про свой вкус только лишь для того, чтобы вы не думали, что я полезу к вам… с… ну… вы сами понимаете, с чем…
— Понимаю, — согласилась Лера и запальчиво спросила: — А почему, собственно, не полезете? Чем я хуже других… ну тех, к которым лезут?
— Так вы что… х-хотите, чтобы я все-таки… п-полез…
— Нет! Ни в коем случае! — Лера тоже приподнялась с подушки и так же плотно, как он, укуталась одеялом. — Просто мне хочется знать, в чем состоит моя ущербность. Может быть, и Андрей от меня… сбежал… потому что…
— Я, конечно, не знаю точно, почему ваш Андрей так поступил, — перебил ее Рафаэль, — но могу сказать одно: мужчинам больше нравятся женщины в платьях и юбках и…
— Что? Прямо-таки всем мужчинам?
— Ну за всех я, конечно, не скажу, но большей части мужчин брюки на женщинах не нравятся.
— Почему? — искренне удивилась Лера.
— Потому что брюки мы и сами носим. Чего в них интересного?
— Но ведь иногда брюки так сидят… ну, словом… сексуально. Мне кажется, мужчины не могут этого не замечать, им должно бы нравиться…
— Вы не понимаете, — поторопился сказать Рафаэль. — То есть не вы конкретно, а вообще — женщины. Дело в том, что ни одному мужчине не хочется, чтобы его женщина выглядела сексуально… для других. Уверяю, что многие мужчины думают так: для меня — пожалуйста, а для других — не надо. А Лиля… она как раз предпочитает платья. Она в них выглядит романтично и очень женственно. А когда мне хотелось сексуальности, то… Вы же понимаете, мы были мужем и женой, поэтому сексуальности мне хватало. То есть раньше, конечно, до появления вашего Андрея… провались он… Простите, что я так про него…
— Знаете, Рафаэль, юбочки иногда бывают такие, что — ого-го! — очень обиженно усмехнулась Лера. Ей хотелось сказать, что его Лилечке тоже не мешало бы куда-нибудь провалиться, но она сдержалась.
— Мне кажется, я вам уже объяснил, какой на нормальной женщине должна быть одежда, с точки зрения нормального мужчины. — Он особенно напирал голосом на слово «нормальный». — Не полового извращенца, а такого, который хочет жениться и быть спокойным за то, что к его жене не полезут эти самые половые извращенцы!
— Ну хорошо… Ваша точка зрения про юбки с брюками ясна. А что вы там, в театре, плели про мои волосы?
— Про волосы? А разве я про них что-то плел?
— Ну… вы так выразительно крутили руками над головой и утверждали, что в отличие от меня у вашей Лилечки причесочка… кажется, вы сказали: аккуратненькая… или гладенькая… Словом, что-то в таком роде…
— Да? Я так сказал? — искренне изумился Рафаэль. — Не может быть!
— Сказали! И не смейте отпираться!! — прикрикнула на него Лера.
— Я не отпираюсь. Просто не помню.
— А какая у меня тогда была прическа, вы помните?
— Ну… что-то такое… огромное… как львиная грива… Да?
— Если я правильно вас понимаю, то львиная грива нормального мужчину тоже не устраивает? — спросила Лера, в его стиле выразительно напирая на слово «нормального».
— Меня — не очень. Вот сегодня вы без… гривы, и мне кажется, что лучше и выглядите. Впрочем, я могу и ошибаться. Вы уж так серьезно-то мои слова не воспринимайте!
— Почему же мне не воспринимать ваши слова всерьез, если мой Андрей переметнулся к вашей Лилечке… без гривы… с аккуратненькой причесочкой и в дурацком бирюзовом платье? Да я такое платье и под пыткой не надела бы!
— Вот видите… — тихо сказал Рафаэль. — А Андрею платье, видимо, нравится. Может быть, вам не надо было так стойко держаться ваших принципов?
— Но откуда же я знала, что мои принципы мужчин не устраивают? К тому же… словом… у меня никогда не было бирюзового платья, но Андрей все-таки обратил на меня внимание. И больше года меня, как мне казалось, любил.
— Чего уж теперь говорить, кто кого за что любил, когда нас с вами больше не любят… — со вздохом отозвался Рафаэль.
— Да… не любят… — согласилась Лера.
— Тогда, может быть, попытаемся с горя заснуть?
— Давайте попытаемся.
И они попытались. И, в конце концов, заснули, каждый в своем углу: Лера — на диване, Рафаэль — на старом надувном матрасе с подложенной под сдувающуюся секцию подушкой.
* * *
Андрей Шаповалов никак не мог разобраться в собственных чувствах. Он познакомился с Лилей в гостях у своего старинного приятеля Сереги Милорадова. Когда они с Серегой копались в его насмерть зависшем компьютере, к милорадовской жене Катерине зашла сотрудница. Женщина занесла ей ключ от сейфа, который нечаянно утащила домой в сумке. Катерина передачей ключа не удовлетворилась и зазвала сотрудницу в квартиру — посидеть. Некоторое время они находились в разных помещениях квартиры: Андрей с Серегой — в комнате, а женщины — на кухне. Потом Катерина позвала всех ужинать, и Андрей впервые увидел Лилю. Сначала она ему не слишком понравилась. После ярких красок лица и волос Леры приятельница Катерины показалась блеклой и маловыразительной. К тому же она довольно сильно картавила, что Андрею не нравилось в принципе, а в женщинах — особенно. Он даже не вслушивался в то, что она говорит, боясь сорваться и посоветовать ей в срочном порядке обратиться к логопеду. Когда ему предложили проводить потенциальную клиентку-дефектолога домой, он сильно раздражился и даже не смог этого скрыть.
— А хотите, я вас провожу? — улыбаясь, предложила блеклая блондинка, заменяя звук «р» на смешной мягкий «л». — А то я вижу, что провожать меня вам совершенно не хочется.
— Нет, ну отчего же… Вы не правы… я провожу… мне никакого труда не составит… — залопотал Андрей, пряча глаза от нее и от друзей.
Потом они ехали в поезде метро, прижатые толпой друг к другу. Блеклая блондинка, не смущаясь, смотрела ему прямо в глаза.
