Первой к Лиле пришла зареванная Тамара с носом в виде распухшей сливы и с давно немытыми волосами. Можно подумать, Лиле интересны ее слезы и ее сизый нос. Лилю совершенно не волнует, что у Виктора чем-то там болен сын, тем более что Тамара сейчас запросто напридумывает ему болезней с три короба, лишь бы вернуть загулявшего мужа. А Виктор, между прочим, согласен платить алименты, о чем Лиля еще раз напомнила Тамаре. В общем, облезлая немытая Шаповалова с чем пришла, с тем и ушла. Лиля не дрогнула. Все, что она задумала, шло почти как по нотам. Виктор, не в пример Андрею, готов был дневать и ночевать в ее постели. Даже футболом стал пренебрегать. И в брезентовую палатку приглашал все реже и реже. Еще бы, с душистой-то ванной дело куда лучше идет! Да еще после обильной закуски, да после вина!
Дело несколько осложнял Вовка Новиков, который после одного-единственного «пересыпа» вдруг тоже воспылал к Лиле неземной страстью. Ей пришлось провести с ним в постели еще энное число раз в надежде, что мужик наконец отстанет, но тот прилип еще сильнее. Даже его жена Люська, вскормленная на тех же детдомовских хлебах, воспитанная на той же подвальной лежанке, оказалась против Лили никуда не годной жалкой мокрицей.
Лиля с трудом разводила своих любовников, как воздушный диспетчер самолеты: только бы не столкнулись. Она была бы рада выгнать Новикова в три шеи, да Люськи побаивалась. Кто знает, что выкинет разозлившийся Володечка? Вдруг расскажет о своих страстных объятиях с Лилей жене? Они и так с ним по лезвию ножа ходят. Люське ничего не стоит и им с Вовкой всадить по неслабому укольчику, как той дурище беременной, тощей Лерке. Вот ведь и правда дурища! Разве ж можно впускать в дом незнакомого человека? Пусть хоть три раза медсестрой прикинется, соображать-то надо! Особенно если рожать собираешься.
А потом к Лиле явился сам Андрей с горящими глазами и сильно ввалившимися щеками.
— Зачем ты это придумала, Лилька? — выкрикнул он с порога. — Мне назло?
— Вот еще глупости, — красиво улыбнувшись, ответила она. — Я, Андрюша, в твоего родного брата страстно влюбилась, а потому собираюсь за него замуж. Ты ведь знаешь, что с некоторых пор я женщина разведенная, а потому абсолютно свободная.
Шаповалов затащил ее в комнату, бросил на диван, сел рядом и рыкнул прямо в ухо:
— Ты мне-то сказки не рассказывай! Я-то тебя уже хорошо изучил!
— Вот именно! — Лиля отодвинулась от него в угол дивана. — Ты меня изучил и знаешь, что мозги у меня — всего лишь с куриное яйцо. Разве я в силах разработать хоть какую-нибудь мало-мальски стоящую комбинацию? Я просто влюбилась в Витю, и все. Имею право на личное счастье. Хочу, Андрюша, жить в семье. Тебе ли не знать, какая я хозяйственная женщина. Зачем же моим талантам зря пропадать?
— Лилька, кончай дурить! Тамара чуть живая, на таблетках существует. Артемка тоже не в себе. У нас дома — натуральная психушка!
— Какое мне дело до вашей Тамары? — усмехнулась она. — И ваш дом меня тоже совершенно не волнует. У меня собственная жизнь, которую я наконец собираюсь устроить. И ты ничем не сможешь мне помешать.
— Да Витька, идиот, еще не знает, с кем связался!
— А ты ему расскажи, что я твоя бывшая любовница! — расхохоталась Лиля. — Я не возражаю, мне стесняться нечего! Ты, Андрюшенька, прекрасно знаешь, что твой брат связался с настоящей женщиной, которая не чета вашей драной козе Тамаре. — Она прищурилась, по-змеиному улыбнулась и, явно издеваясь, спросила: — Уж не ревнуешь ли ты меня, Андрюша?
Шаповалов смерил ее ненавидящим взглядом и сказал:
— Ну хорошо, я понял, что взывать к твоему состраданию бесполезно. Скажи, чего ты хочешь? На что рассчитываешь?
— Я уже сказала: рассчитываю выйти замуж за твоего брата и жить с ним счастливой семейной жизнью до самой смерти.
— Но ты ведь не этого хочешь! — опять что есть силы рявкнул Андрей.
Лиля помолчала немного и тихо сказала:
— Возвращайся ко мне, Андрюша. Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты был доволен.
— И что ж ты сделаешь?
— Все, что скажешь. Театры — так театры… Я могу даже поступить в институт. Заочно, конечно, чтобы людей не смешить. Я не такая дура, Андрей, как тебе кажется. Просто меня никогда не учили культуре, я сама, как могла, образовывалась… Но для тебя… — Она опять подвинулась к нему и заглянула в глаза. — Для тебя я на все, что хочешь, готова. Я никого так не любила, как тебя, никогда. Я вообще не верила в то, что любовь существует на самом деле. Думала, что это все только книжные сказки… для наивных дурочек…
— Значит, Витьку не любишь? — перебил ее излияния Андрей.
— Тебя одного люблю, — проворковала Лиля. — Да ты и сам знаешь.
— То есть ты все это затеяла только ради того, чтобы я к тебе вернулся?
— Да, — вынуждена была кивнуть она.
— Лиля, неужели ты всерьез считаешь, что человека можно заставить полюбить насильно?
— Я не заставляю, я прошу… умоляю… Андрюшенька…
Она рухнула перед ним на колени, заплакала, а потому не видела, с какой брезгливостью смотрел на нее Шаповалов.
— Встань, — сказал он. — Не ломай комедию.
Лиля не встала. Она не ломала комедию. Она действительно обессилела. Она любила его и отлично понимала, что сейчас решается ее судьба. Андрей вскочил с дивана, с силой поднял Лилю за плечи, и она сразу положила свою голову к нему на грудь. Но он не обнял ее. Он оторвал ее от себя и сказал:
— В общем, так, Лиля. Ничего между нами быть не может. Никогда. Все кончено. Пойми же ты наконец! А Витьке придется рассказать, кто ты есть на самом деле и зачем влезла в его жизнь, зачем пытаешься сломать семью.
— Ты не сделаешь этого, Шаповалов! — с угрозой в голосе сказала она.
— Сделаю, милая моя, еще как сделаю! Брат мне не чужой человек. И племянника я люблю. Тамарку тоже жалко, извелась совсем.
— Ты пожалеешь, Андрей! — выкрикнула Лиля.
— Да я давно уже проклинаю тот день, когда первый раз тебя увидел! Я и так уже обо всем жалею! — Андрей так резко отбросил ее от себя в сторону, что она потеряла равновесие и упала на пол. Он даже не подумал подать ей руку.
— Ты просто не понимаешь… — зло прошипела она, сидя на полу и потирая ушибленную руку. — Я ведь тебя не прощу… как не простила и своего бывшего муженька…
— Здорово! — горько усмехнулся Шаповалов и в изнеможении привалился к дверному косяку. — Неужели ты успела уже и ему какую-нибудь жирную свинью подложить? — Тут он вдруг сообразил, что с Рафаэлем связана Лера, и по-настоящему испугался. Он подскочил к Лиле, одним рывком поднял ее с пола, с силой тряхнул за плечи и крикнул: — Что ты сделала? Говори!
Лиля нервно рассмеялась. А почему бы не сказать? Пусть знает, что ее опасно злить. Ее надо слушаться. Ее и в детдоме все слушались, потому что знали: если что — она способна и горло перегрызть, и зенки повыцарапать. Ее и Люська Огородникова-Новикова побаивается, хотя и сама не промах…
