> Чувствовать — да. Показывать — нет.
> Твоя мать тоже хочет переехать?
> Не знаю.
> А ты сам хочешь?
> Сомневаюсь, что буду еще жить с родителями. После армии учеба. После учебы жизнь. Надеюсь.
> Но что ты думаешь?
> Стараюсь не думать.
> Тоже стесняешься?
> Нет. Это не то слово.
> Как думаешь, твой отец изменяет матери?
> Странный вопрос.
> Странный?
> Да.
> Да — странный? Или да — думаешь, что изменяет?
> И то и другое.
> Господи. Серьезно?
> Если задаешь такой вопрос, не удивляйся ответу.
> Почему ты думаешь, что изменяет?
> А почему ты задал этот вопрос?
> Не знаю.
> Так спроси себя.
> Почему я задал этот вопрос?
Он спрашивал не без причины. Он спрашивал, потому что нашел второй телефон отца на день раньше, чем его нашла мать. И нашел, пожалуй, не самое точное слово, ведь на телефон он наткнулся, обшаривая отцовские любимые тайники, — под ворохом носков в комоде, в коробке в глубине "подарочного шкафа", над дедовскими часами, преподнесенными Ирвом на рождение Бенджи. Обычно ничего более лакомого, чем порно, в добычу Сэму не доставалось. "Зачем, — хотел бы он спросить, но никогда бы не отважился, — человек, имеющий компьютер, ноутбук, планшет и смартфон, тратится на порножурналы?"
Сэм нашел пачку полусотенных банкнот, отложенных, видно, на какие-то радости, о которых матери лучше было не знать, на что-то абсолютно невинное, вроде электроинструментов, про которые, Джейкоб боялся, Джулия скажет, что ими никто не будет пользоваться. Нашел пакетик марихуаны, который за полтора года после обнаружения нисколько не уменьшился в размере. Нашел запас хэллоуинских конфет — такая грусть. Нашел пачку страниц с заглавием "Библия для "Исчезающего народа""…
Как играть вожделение
Никак. У тебя есть все, что тебе когда-либо могло требоваться или хотеться. Ты здоров (пока), и это прекрасно. Ты вообще представляешь, сколько страданий и трудов понадобилось, чтобы этот момент стал возможен? Возможен для тебя? Поразмысли, как это здорово, какой ты везучий и счастливый.
…рыть дальше было скучно.
Но потом, проверяя ящик отцовской прикроватной тумбочки, Сэм нашел телефон. У отца был айфон. Все это знали, поскольку страдали от его бесконечного нытья про то, какая это чудесная штучка и как он от нее зависит. ("Он буквально искалечил мне жизнь, — говорил Джейкоб, применяя какую-нибудь абсолютно необязательную функцию, например проверяя погоду на три дня вперед: — Вероятность дождя. Интересно".) А это был обычный смартфон, такой, какой дают бесплатно в нагрузку к грабительскому тарифному плану. Что это — реликвия, старье, которое отец не может выкинуть из-за ностальгических воспоминаний? Может, он набит фотографиями Сэма и его братьев, а отец не разобрался, как перенести их на свой айфон (хотя считал себя слишком умным, чтобы попросить помощи в магазине или хотя бы у своего технически подкованного сына), вот он и убрал его в ящик, который со временем мог бы наполниться телефонами, набитыми фотографиями.
Открыть телефон оказалось легче легкого — отец всегда использовал для всех своих секретных нужд три слишком предсказуемые вариации общесемейного пароля.
Типовые обои: закат.
Никаких игр. Из приложений ничего круче калькулятора. Зачем тогда вообще смартфон?
Наверное, это мамин телефон. Особенный, для них двоих. Трудно было понять, зачем такое могло понадобиться, но, может, как раз дело именно в том, что особого смысла и нет. Просто это как-то мило. Где-то наивно, но в то же время романтично и где-то по́шло. Если только у этого телефона не было прямого назначения, которое, как теперь подумал Сэм, наверное, и было, например, этот телефон они берут в путешествия, на нем предоплаченные минуты международных разговоров.
Но пока он прокручивал сообщения, становилось ясно, что все его догадки неверны, абсолютно неверны, и либо его родители совсем не те люди, которыми он их считал, даже близко не те, либо в мире есть не одна Джулия, потому что та Джулия, которая была его матерью, никогда, ни за что не смогла бы совершить большими пальцами такие движения, чтобы получились слова "возьми влаги с моей кунки и смочи мне очко, чтобы войти".
Сэм пошел с телефоном в ванную, заперся там и стал читать.
Хочу по два твоих пальца в каждую из моих дырок.
Это что, как Спок? Что, вообще, за херня это все?
на животе, ноги широко разбросаны, руками ты раздвигаешь ягодицы, как можешь, широко, мохнатка сочится на простыни…
Что за херня?
Но не успел он задаться таким же вопросом в третий раз, как отворилась входная дверь, телефон выскользнул за унитаз, раздался голос матери "я дома", и он постарался погромче протопать по лестнице к себе.
Сэм ни разу не видел доктора Силверса, но знал, что сказал бы этот доктор: "Сэм бросил телефон намеренно". Как все в их семье, кроме Джейкоба, Сэм терпеть не мог доктора Силверса и ревновал отца за то, что у того был такой доверенный советчик, а доктора Силверса ревновал за то, что этим советчиком был он. Чем хорошим хоть в каком смысле и хоть для кого бы то ни было могла обернуться находка телефона?
> Твой отец, что ли, изменяет матери или что?
Внезапно, вновь в настоящей ненастоящей жизни Айсик рванул вперед на несколько ярдов. Он прихрамывал, качался при ходьбе. Покружив вокруг пустого места — как планета вокруг отсутствующего Солнца, как невеста вокруг отсутствующего жениха, — он подобрал окаменевшую птицу из былых поколений "Иной жизни", может, трехлетней давности: значок "Твиттера". Айсик непонимающе посмотрел на камень, положил наземь, снова поднял, замахнулся, будто собираясь бросить, затем слегка постучал себя по голове, будто проверяя на спелость.
> Видишь, как тормозит?
> Не тормозит. Я начал передачу.
> Передачу чего?
> Плода стойкости.
> Я же сказал, не надо.
> Ты не сказал. А если бы и сказал, я бы не послушал.
Поток цифровых изображений, проступающих на экране и тут же выцветающих, лишь машина успеет их обработать: тут были сохраненные моменты из другой жизни Саманты, ее разговоры с другими, какие-то случаи, были какие-то смазанные и отрывочные картины. Сэм заметил экранные образы, которые видел прежде, и другие, должно быть, их видел Ноам: след самолета в синем небе; радужную вязь "Этси", нож бульдозера, зависший в микроне от какой-то старушки; куннилингус сзади в примерочной; лабораторная обезьянка в корчах; сиамские близнецы (один смеется, другой плачет); спутниковые фото Синая; вырубленные футболисты; цветовые круги лака для ногтей; ухо Эвандера Холифилда; усыпляемая собака.
