Но пока чувство локтя между ними еще не возникло.
— А что я сказал? — не понял Сэм.
— Все дело в том, как ты это сказал, — ответил Джейкоб.
— Как я сказал, что я там такого сказал?
— Ва-от та-ук, — тут же передразнил Джейкоб Сэма.
— Я могу вести свою партию в разговоре с сыном, — сказала Джулия Джейкобу и спросила Сэма: — Щетку зубную не забыл?
— Конечно, он взял щетку, — вставил Джейкоб, слегка сменив регистр лояльности.
— Черт! — Сэм бросился вверх по лестнице.
— Он хотел, чтобы ты был с ним, — сказала Джулия.
— Нет. Сомневаюсь, что так.
Она подхватила Бенджи:
— Я буду скучать о тебе, мой мужичок.
— Опи говорит, что у него дома мне можно говорить плохие слова.
— У него в доме свои правила, — сказал Джейкоб.
— Ну, нет, — вмешалась Джулия.
— Срать или пенис.
— Пенис — это не плохое слово, — сказал Джейкоб.
— Сомневаюсь, что слушать такие слова от тебя понравится оми.
— Опи сказал, это до лампочки.
— Ты что-то недослышал.
— Он сказал: "Оми нам до лампочки".
— Он пошутил, — сказал Джейкоб.
— Мудак — плохое слово.
Сэм сбежал по ступенькам с зубной щеткой в руке.
— Парадные туфли? — спросила Джулия.
— Бляа-а.
— Бля тоже, — сказал Бенджи.
Сэм взбежал обратно к себе.
— Может, дать ему побольше свободы? — предложил Джейкоб в форме вопроса, нарочито адресованного коллективному разуму.
— Я, кажется, его не прессую.
— Ты, конечно, нет. Я просто к тому, что роль плохого полицейского в поездке мог бы взять на себя Марк. Если понадобится.
— Надеюсь, не понадобится.
— Сорок половозрелых подростков на выезде?
— Я бы не назвала Сэма половозрелым подростком.
— Половозрелым? — спросил Бенджи.
— Я рад, что там будет Марк, — сказал Джейкоб. — Знаешь, ты, наверное, и не помнишь, но ты кое-что о нем сказала пару недель назад, в контексте…
— Я помню.
— Мы много всего наговорили.
— Много.
— Просто хотел это сказать.
— Не очень поняла, что ты сейчас сказал.
— Вот это.
— У тебя есть возможность узнать его немного получше, — сказала Джулия без перехода.
— Макса?
— А то так и отсидитесь в своих отдельных мирах.
— У меня нет мира, так что такой проблемы не возникнет.
— Будет весело встречать завтра израильтян.
— Да ну?
— Вы с Максом будете отрядом "Америка".
Спустился Макс.
— Зачем вы про меня говорите?
— Мы не говорим про тебя, — ответил Джейкоб.
— Я говорила папе, что вам с ним надо постараться найти чем заняться вместе, пока все в разъездах.
Звякнул звонок.
— Мои пришли, — сказал Джейкоб.
— Вместе вместе? — шепотом спросил у Джулии Макс.
Джейкоб отворил дверь. Бенджи вывернулся из рук Джулии и бросился к Деборе.
— Оми!
— Привет, оми! — сказал Макс.
— А у меня эбола? — спросил Ирв.
— Эбола?
— Привет, опи.
— Клевый костюм Моше Даяна.
— Я пират.
Ирв склонился до уровня Бенджи и, наверное, великолепно — если бы кто-то знал, с чем сравнить, — изобразил голос Моше Даяна:
— Сирийцы скоро убедятся, что дорога из Дамаска в Иерусалим ведет еще и из Иерусалима в Дамаск!
— Р-р-р!
— Я написала его распорядок, — сказала Джулия Деборе, — и собрала сумку с кое-какой едой.
— Я за свою жизнь приготовила один-два миллиона обедов.
— Знаю, — сказала Джулия, стараясь ответить взаимностью на явную симпатию Деборы, — просто хотела все сделать, чтобы вам было легче.
— У меня холодильник забит всякой мороженой снедью, — сказала Дебора Бенджи.
— Вегетерьянским беконом?
— Угу.
— Бля-а-а.
— Бенджи!
Сэм сбежал по лестнице с туфлями в руках, замер, воскликнул "черт побери!" и опять развернулся.
— Выражения! — одернула сына Джулия.
— Папа говорит, плохих слов не бывает.
— Я сказал, их иногда плохо употребляют. Так и было.
— Полуночничаем сегодня? — спросил Ирв у Бенджи.
— Не знаю.
— Не слишком, — сказала Джулия Деборе.
— А завтра мы встречаем израильтян?
— Я свожу его в зоопарк, — сказала Дебора.
— Помнишь?
Ирв взялся за телефон.
— Сири, я помню, что говорит эта женщина?
Сэм сбежал по ступеням с ремнем в руках.
— Привет, парень! — окликнул его Ирв.
— Привет, опи. Привет, оми.
— С твоей небывалой речью все тип-топ?
— Я ее не писал.
— Знаешь, а я ездил сопровождающим с классом твоего отца на конференцию "Модель ООН".
— Нет, не ездил, — вмешался Джейкоб.
— Конечно, ездил.
— Поверь, не ездил.
— А, правда, — согласился Ирв, подмигивая Сэму, — это я просто вспомнил, как возил тебя в настоящую ООН. — И затем, шлепая себя по руке: — Ужасный отец.
— Ты меня там забыл.
— Очевидно, не насовсем. — И обращаясь к Сэму: — Готов всем им там вставить?
— Наверное.
— Помни, если там будет делегат от так называемой Палестины, ты объяснишь что к чему, встанешь и выйдешь за дверь. Ты меня слышишь? Бей словом, голосуй ногами.
— Мы представляем Микронезию…
— Сири, что такое Микронезия?
— И мы, понимаешь, обсуждаем резолюции и урегулируем всякие кризисы, которые они придумывают.
— Они — арабы?
— Организаторы.
— Он знает, что делает, пап.
Три длинных гудка, за ними девять отрывистых частых — шеварим, теруа
[14].
