— В этом он спец, да. Но альтернатива — прозябать в забвении.
— Лучше, чтобы все поливали?
— Говорить о нем — именно это он хотел бы, чтобы мы сейчас делали. Давай не станем идти у него на поводу.
— Едем дальше.
— Ну так как оно?
— Что? Развод?
— Развод, твой вновь обретенный внутренний монолог, все вместе.
— Это процесс.
— Не так ли Чейни определил пытку?
— Ну ты же помнишь старый анекдот: "Почему развод — это такие расходы?"
— И почему?
— "Потому что дело того стоит".
— Я думала, это говорят про химиотерапию.
— Ну что ж, лысеешь и от того, и от другого, — сказал Марк, приглаживая ладонью волосы.
— Ты не лысый.
— Боже, прошу, только не льстить.
— Тут нет никакой лести.
— Просто я выше своих волос.
— Все вы так: вечные эксперименты как поизящнее выбрить бородку, паника по поводу редеющих волос, когда ничего не редеет. И полное равнодушие к брюху, переливающемуся через ремень.
— Я вообще-то довольно лысый. Но речь не об этом. Речь о том, что развод весьма дорого обходится — эмоционально, энергетически, финансово — и он того стоит. Но не более того.
— Не более того?
— Ну, не крушение. Можно выстоять.
— Но платишь-то жизнью, верно?
— Лучше выбраться из горящего дома с ожогами девяноста процентов кожи, чем сгореть в нем. Но еще лучше выйти из этого дома до пожара.
— Да, но на улице холодно.
— А где твой дом горит? В Нунавуте?
— Пожары я всегда представляю себе зимой.
— Ну а ты? — спросил Марк. — Какие новости на Ньюарк-стрит?
— Перемены не только у тебя.
— И что происходит?
— Ничего, — ответила Джулия, разворачивая салфетку.
— Нунавут?
— Что?
— Не хочешь рассказывать?
— Да правда, не о чем рассказывать, — отозвалась она, вновь складывая салфетку.
— Ну и ладно.
— Мне не стоит об этом говорить.
— Видимо, не стоит.
— Хотя мы еще не начали пить, у меня уже психосоматический кайф, все плывет.
— Ну это будет прямо бомба, да?
— Но я могу тебе доверять, верно?
— Ну, думаю, это зависит…
— Серьезно?
— Только заслуживающий доверия человек признает собственную ненадежность.
— Все, забыли.
— Я в прошлом году нахимичил в налоговой декларации, годится? Сильно. Я вычел за офис, которого у меня вообще нет. Теперь, если что, сможешь меня шантажировать.
— А зачем ты химичишь?
— Потому что это честь — помогать нашему обществу успешно функционировать, но лишь до некоторой степени. Потому что я козел. Потому что мой бухгалтер козел и показал, где можно схимичить. Не знаю.
— На днях я была дома и услышала жужжание. Оказалось, на полу валяется сотовый телефон.
— О, черт.
— Что такое?
— Ни одна история про сотовый телефон не заканчивается хорошо.
— Я его открыла, и там оказались довольно откровенные эротические сообщения.
— Тексты или картинки?
— А есть разница?
— Картинка — это то, что есть. А текст может быть чем угодно.
— Слизывание спермы с очка. Такого плана.
— Картинки?
— Слова, — сказала Джулия. — Но если ты требуешь деталей, я звоню в налоговую.
Официантка принесла вино и тут же испарилась. Джулии хотелось бы знать, многое ли та услышала и услышала ли вообще, что могла бы рассказать администратору, чтобы та молодая и свободная женщина благодаря семейству Блох нынче вечером смогла немного посмеяться.
— Я потребовала у Джейкоба объяснений, и он сказал, что это все только треп. Такой нехило закипевший флирт.
— Закипевший? Слизывать сперму с очка — это просто Дрезден.
— Ничего смешного.
— И кто был на той стороне?
— Режиссер с его студии.
— Не Скорсезе…
— Не смешно.
— Прости, Джулия, мне правда очень жаль. И я в шоке.
— Может, все к лучшему. Как ты говоришь, дверь должна открыться, чтобы осветить темную комнату.
— Я такого не говорил.
— Не говорил?
— Ты ему поверила?
— В каком смысле?
— Что это были только слова.
— Да.
— И ты действительно видишь разницу?
— Между разговорами и действиями? Конечно, да. И это имеет значение.
— Насколько большое?
— Не знаю.
— Он изменил тебе, Джулия.
— Он не изменил мне.
— Слишком громкое слово для секса с другой женщиной?
— У него не было секса с другой женщиной.
— Конечно, был. И даже если не был, то все равно был. И ты это знаешь.
— Я не извиняю и не преуменьшаю того, что он сделал. Но разница-то есть.
— Писать такое другой женщине — это измена, без всяких сомнений. Прости, но я не могу молча сидеть и позволить тебе думать, будто ты не достойна лучшего.
— Это были лишь слова.
— А если бы ты написала такие "лишь слова"? Как, ты думаешь, он бы к этому отнесся?
— Если бы он знал, что мы с тобой пьем вино, у него случился бы эпилептический припадок.
— Почему?
— Потому что он настолько ревнив.
— В браке с тремя детьми?
— Он четвертый.
— Я не понимаю.
— Чего?
— Если он просто патологически ревнив, ладно. Такой уж он есть. И если бы он просто изменял, то, пожалуй, я бы предложил способ все наладить. Но все это вместе? Как ты с этим живешь?
— Из-за мальчиков. И потому что мне сорок три. Потому что у нас за спиной почти двадцать лет жизни, почти полностью счастливой. Потому что, какой бы жестокой или глупой ни была эта его ошибка, он, в сущности, хороший человек. Хороший. Потому что, хотя и никому не писала откровенных сообщений, я тоже флиртую и фантазирую. Потому что я не всегда веду себя как хорошая жена, причем нередко намеренно. Потому что я слабая.
— Только слабость и аргумент.
