И действительно, оккупированная Богемия постепенно утрачивала память о движении, некогда сулившем ей свободу. Мало к кому судьба отнеслась столь же благосклонно, как к Даниэлю Стольцию, сумевшему бежать к немецкому издателю-розенкрейцеру, а оттуда в Англию. В самой же Германии (как, впрочем, и в Богемии) розенкрейцерство было дискредитировано в результате катастрофического провала пфальцско-богемского движения, обернувшегося для его приверженцев разочарованием и отчаянием.
Среди расставшихся с обманчивыми иллюзиями оказался и Роберт Фладд. В книге, опубликованной в 1633 г., Фладд писал: «Те, кто прежде именовались Братьями Креста Розы, ныне зовутся просто Мудрецами, имя же („Крест Розы“) столь ненавистно стало современникам, что изгладилось из памяти человеческой»
[265]. И все же Фладд, похоже, помогал Иоахиму Фрицию в создании книги под названием «Высшее Благо, Сиречь Истинные Магия, Каббала и Алхимия Истинного Братства Креста Розы» (Summum Bonum…), напечатанной во Франкфурте в 1629 г. На титульном листе трактата изображена Роза, стебель которой по форме напоминает крест. Рядом — улей и паутина, памятные нам по книге эмблем Цинкгрефа, где они были символами курфюрста Пфальцского, и по карикатурам на злосчастного государя, многократно изображавшим его запутавшимся в паутине или терзаемым пчелами.
Для того чтобы понять эти намеки, надо было помнить Цинкгрефовы эмблемы и аллюзии на них в сатирических листках, а к 1629 г. большинства помнивших, вероятно, уже не было в живых. Атмосфера Тридцатилетней войны не располагала к особой утонченности, и в более поздних карикатурах на Фридриха и его движение мы уже не находим мудреных намеков вроде картинок «химической свадьбы» или перевранных Майеровых эмблем. Подобные символы даже пародировать было страшно: началась откровенная «охота на ведьм». И именно в таком — примитивном и пугающем — обличье слухи о розенкрейцерском движении в Германии стали просачиваться за границу, во Францию.
VIII. Розенкрейцерский переполох во Франции
Рене Декарт (1596–1650). Гравюра неизвестного художника, хранящаяся в Архиве Государственного педагогического издательства в Праге.
В 1623 г. в Париже, по утверждению некоторых очевидцев событий, вдруг появились объявления, возвещавшие о присутствии в городе Братии Розового Креста
[266]:
Мы, посланцы главной Коллегии Братьев Креста-Розы, зримо и незримо присутствуем в этом городе по милости Всевышнего, к коему обращены сердца праведных. Мы показуем и научаем, безо всяких книг или знаков, как говорить на всех языках, на которых говорят в тех странах, где бы мы желали побывать, и как отвращать человеков от ошибок и смерти.
Это объявление цитирует Габриэль Ноде — в своем «Поучении Франции касательно истины об истории Братьев Креста-Розы», опубликованном в 1623 г. Ноде считает, что некие лица намеренно распространяли такие плакаты, поскольку свежих новостей было мало, в королевстве царило полнейшее спокойствие, и нужно было внести в сию застоявшуюся атмосферу хоть какое-то оживление. Упомянутые лица явно преуспели в своем умысле, ежели он состоял в том, чтобы привлечь всеобщий интерес к розенкрейцерским Братьям. Ноде говорит об «урагане» слухов, распространившихся по всей стране в связи с известием о том, что таинственное Братство, недавно утвердившееся в Германии, теперь добралось и до Франции. Трудно решить вопрос, появлялись ли подобные объявления на самом деле или же слухи были порождены сенсационными книжками о розенкрейцерах, опубликованными в том году. Возможно, нам следует поверить Ноде, убежденному в подлинности объявлений, и, уж во всяком случае, он прав, утверждая, что слухи об этих документах распространялись умышленно, с целью возбудить общество или даже спровоцировать в нем панику.
Другой вариант текста действительных или мнимых объявлений приводится в анонимном сочинении, вышедшем из печати в 1623 г. под интригующим названием «Ужасающие соглашения, заключенные между Диаволом и Теми, кто выдает себя за Невидимых»
[267]:
Мы, посланцы Коллегии Креста Розы, даем знать всем тем, кто пожелает вступить в наше Общество и Конгрегацию, что будем учить их совершеннейшему знанию Всевышнего, во Имя Которого мы ныне собрались на съезд, и будем превращать их из видимых в невидимых и из невидимых в видимых…
Далее в книге сообщается, что этих Невидимых всего тридцать шесть и что они рассеяны по всему миру группами по шесть человек. Год назад, 23 июня, у них состоялось собрание в Лионе, на котором и было решено внедрить одну шестерку в столице. Сборище было устроено за два часа до Великого Шабаша, на котором явился один из князей преисподней, блиставший великолепием. Посвященные простерлись перед ним ниц и поклялись отречься от христианства и ото всех обрядов и таинств Церкви. Взамен им было обещано, что они смогут переноситься по своему желанию, куда заблагорассудится, всегда иметь кошельки, полные денег, и обитать в любой стране, одеваясь в одежды, которые там принято носить, — чтобы их нельзя было отличить от местных жителей. И еще они будут наделены даром красноречия, дабы привлекать к себе всех человеков, снискивать восхищение ученых мужей, вызывать всеобщее любопытство и казаться более мудрыми, нежели древние пророки.
Книга, рассчитанная на то, чтобы испугать читателей, все же предполагает наличие у них некоторой осведомленности насчет розенкрейцерских манифестов. Подлинные факты преподносятся в извращенном свете. Так, благочестивую организацию розенкрейцерских Братьев автор превращает в сборище дьяволопоклонников; тайна, окутывающая их существование, интерпретируется как дьявольская тайна, а правило, обязующее розенкрейцеров носить одежду страны, где они в данный момент пребывают, — как ужасный способ просачивания в чужеродную им среду. Их заинтересованность в прогрессе научных знаний и натурфилософии изображается как коварная уловка ради совращения ученых и просто любопытных людей. Ничего, естественно, не говорится о христианском девизе манифестов: Jesus mihi omnia («Иисус для меня — все»), а также о филантропических устремлениях Братства, занимающегося исцелением больных. Все это выглядит, как попытка развязать «охоту на ведьм», объектом которой и должны стать пугающе-«невидимые» розенкрейцеры.
В начале XVII века движение, охарактеризованное таким образом, уже не могло казаться забавой, ludibrium'ом или шуткой. Его участники рисковали навлечь на себя ужасные гонения — вроде тех, что имел в виду видный французский иезуит Франсуа Гарасс, автор книги «Забавное Учение Благих Духов Века Сего», опубликованной в том же 1623 г. Розенкрейцеры, говорит Гарасс
[268], составляют тайную секту, водятся они в Германии, а Михаэль Майер у них за секретаря. В Германии оно ведь как: держатели постоялых дворов вывешивают у себя в тавернах розы — в знак того, что все сказанное тут не должно разглашать, но, напротив, следует хранить в секрете от посторонних. Розенкрейцеры — люди пьющие и скрытные, потому и избрали своим символом розу (вывод, надо сказать, весьма любопытный). Гарасс читал «Откровение» и утверждает, что автор манифеста приобрел свои знания в Турции, а следовательно, они — языческие. Еще он говорит, что нескольких розенкрейцеров недавно осудили в Малине за колдовство и сам он твердо убежден в том, что все приверженцы этого учения заслуживают колесования или повешения. Они только по видимости благочестивы, а на деле — злокозненные колдуны, представляющие угрозу для религии и государства.
