Такого рода знакомство противоположно презрению, но имеет такой же заряд. В каком-то смысле она принадлежала людям, и большинству из них было довольно восхищаться ею на расстоянии, в то время как настоящие фанаты утверждали свои права на нее, застенчиво прося, или сочувственно умоляя, или агрессивно требуя, чтобы она предоставила им это желанное доказательство их встречи, еще до начала эпохи селфи. Доказательство знакомства с помазанником киноиндустрии.
Я стояла рядом с мамой, наблюдая, как эти доброжелатели и охотники за сувенирами шушукались и хихикали в ее присутствии. Стоя с краю ее луча славы, я завороженно смотрела, как она выводит свою красивую подпись на фотографиях, пластинках и журналах, которые зарабатывали на громком скандале в ее личной жизни и которые ей отчаянно протягивали поклонники.
«Как вас зовут! О, какое красивое имя! Какое необычное. Оно пишется через «и» или через «е»?» «Мою тетю звали Бетти. Я ее очень любила». «Да, только если очень быстро сфотографироваться. Видите, я с дочкой…»
«Это ваша дочь?!» – восклицали голоса поклонников, мельком взглянувших на меня. «Да, точно! У вас же есть дочь! О, боже мой, я не думала, что она уже такая большая и такая же красивая, как мама!»
А я хмурилась и смотрела в сторону. Так не должно быть. Я пришла посмотреть, а не чтобы на меня смотрели. Как свидетель тайн этого мира. Археолог, а не раскопка. Я краснела и прижимала подбородок к груди, когда внимание вдруг переключалось на меня, а я была к этому не готова.
«Ну разве она не прелесть?»
Не помню, когда точно я стала называть раздавание автографов за деньги танцем на коленях, но уверена, что долго над этим названием не думала. Это и правда похоже на танец на коленях, только тебе в белье не кладут купюры и нет никакого шеста – или вместо шеста у тебя ручка?
Безусловно, это высшая форма проституции: вместо того чтобы танцевать и тереться о кого-то, ты продаешь подпись. Ты не снимаешь одежду, но сокращаешь расстояние, которое создает экран или сцена. И то и другое интимно.
В течение многих лет я, как и многие другие гордые знаменитости в расцвете карьеры, могла себе позволить надменно отмахиваться от всего, что может дать непримечательный (что спорно) внешний вид в сочетании с денежной приманкой и что могут понять только те, кто занимается вышеназванной постыдной деятельностью, то есть, мягко говоря, проституцией.
Честно говоря, это все равно что торговать собой и вызывает только чувство смущения и стыда. Но чем дороже себя продаешь, тем быстрее проходит это чувство унижения. А когда на эти деньги покупаешь какой-нибудь предмет роскоши или – прости господи, – оплачиваешь счета, то стыд и вовсе становится не таким уж страшным, например, как когда набираешь немножко лишнего веса, но все по-прежнему некритично.
И потом, что такое потеря самоуважения на фоне отсутствия волнения из-за вечно маячащих налогов или чудовищных накладных расходов? Так что со временем мне удалось пересмотреть свое определение достойного поведения так, чтобы в него аккуратно вписывался танец на коленях.
К этому нужно было просто привыкнуть – как к тому, что твоя старшая сестра, оказывается, твоя мама, или к тому, что выигрыш в лотерею ты сможешь потратить только в Рождество. Едва ли это трудно – просто нужно адаптироваться. Со временем ко всему можно привыкнуть, хотя, скажем, я смутно представляю, как можно привыкнуть к пыткам. Но привыкнуть ставить закорючку своего имени для незнакомцев точно было в моих силах.
Кроме того, со временем все больше знаменитостей стали сдавать в аренду свои имена и лица самым разным продуктам, от машин и косметики до газировки и дальше, в потусторонний мир йогуртов. В постоянно меняющемся мире подписей знаменитостей все было возможно. И почему же мне должно быть стыдно тратить целый день на то, чтобы подписывать свои собственные фотографии размером 20х25 или даже расписаться на теле у очередного фаната, который потом сделает из этой подписи татуировку на всю жизнь? Почему это должно смущать меня больше, чем Джулию Робертс или Бреда Питта – представлять парфюм, которым, как всем известно, они сами не пользуются, или Пенелопу Крус – сниматься в рекламе, где она впадает в экстаз от капучино?
Ну, на то есть причины, основная из которых – то, что семьдесят долларов за подпись не идут ни в какое сравнение с миллионами долларов, которые господин Питт и госпожа Робертс получают за несколько часов фотосессии. Отличие так же разительно, как между панелью в районе Ист-Виллидж и постелью какого-нибудь великодушного герцога или герцогини.
Когда со мной впервые заговорили об участии в «Комик-Коне», масштабной комикс-конвенции, я сказала: «Только через мой труп я буду участвовать этом сгоне скота». Но, как оказалось, я участвовала в этих сгонах скота живой и настолько часто, что лучше бы я была трупом.
«Вообще мне не нравится так делать, но так уж и быть, один раз напишу «Принцесса Лея». Вы ведь понимаете, что я – это не она, правда? Может, я и напоминаю этого вымышленного персонажа – ну, в последнее время уже не так сильно, как раньше, но когда-то я была на нее очень похожа».
«Можете подписать для Жиллонды? С двумя «л», перед «н» пишется «о» и в конце «а». Вторая «л» не произносится».
«Ну, давай же, черт тебя дери, преодолей себя, – прямо слышу, как говорите вы. – Ты хотела в шоу-бизнес. Теперь живи с этим!»
Но я не хотела! Просто оказалось, что выйти из луча славы сложнее, чем туда попасть.
Вечная знаменитость – когда любое упоминание о тебе вызывает интерес у значительной части населения до самой твоей смерти, даже если этот день придет через десятки лет после того, как ты сделал значительный вклад в культуру, – и это довольно редкое явление, каким до недавних пор был один Мухаммед Али.
У большинства знаменитостей слава обычная, когда долгие периоды затишья сменяются краткими вспышками активности, которые постепенно становятся все короче и реже, пока звездный свет совсем не угаснет, а затем следует последний всплеск ностальгии, когда икона уходит.
Про такую славу я знала. Я знала, что меня ждет то же самое, что и почти любого другого публичного человека: намеренное возвращение, воспоминания о прошлом, пребывание (или несколько) в реабилитационном центре (в семидесятые еще не было возможности засидеться в каком-нибудь реалити-шоу). Я знала, что такова природа этого неестественного вида деятельности, что меня не обойдет стороной несчастная судьба всех звезд. Я просто не придумала другого варианта, так что, когда для меня нашлось место под солнцем, у меня не хватило смелости отказаться. И это был не какой-нибудь дареный конь, а целый дареный табун!
Но, вы знаете, некоторые люди неизбежно попадают под впечатление, что слава продлится вечно. Вон красивая актриса, юная звезда из новой популярной франшизы, которая сияет счастливой лучезарной улыбкой, хотя постойте, может, и не очень счастливой.
– Извините, у меня нет времени писать каждое имя, – говорит она взволнованному поклоннику, который протягивает ее фото в бикини на пляже под тропическим солнцем.
