— Интересно, как исполнительнице джаза удалось сохранить внешность одиннадцатиклассницы? И ведь она ни на грамм не поправилась! Осталась стройной, ни малейшего намека на живот!
— Не выходила замуж, не рожала, вот и не расплылась в разные стороны, — сказал Коробков. — Что баб губит? От чего они после свадьбы во все стороны расползаются? Супруга заполучили и успокоились, жизнь удалась, семья есть. За собой следить перестали. Зачем? Мужик в доме имеется, для кого стройность хранить? Мы тортики любим, вот и пожрем их, теперь-то можно, цель достигнута, кольцо на пальце есть.
Я горестно вздохнула. У меня тоже нет детей, а у нашей соседки Насти их четверо. Однако я смахиваю объемами на Кутафью башню, а Семенова тростинка. Ох, похоже, не в беременности дело. Жрать надо меньше!
— Только симпатяшка на экране не Анна, — неожиданно сказал приятель.
— А кто? — удивилась я.
— Рианатана, — пояснил наш компьютерный гуру.
Я не поверила своим ушам:
— Уверен?
— Сам сначала удивился, — признался мой друг, — вот, для сравнения.
Теперь на экране возникли два снимка.
— Можешь сказать, кто где? — продолжал Димон. — Снимки сделаны пять лет назад. Других фотографий Рианатаны в Сети я не обнаружил. Этот снимок взят из инстаграма, который она завела, выставила одну публикацию и более аккаунт не ведет.
— М-м-м, — промычала я, — вроде слева Анна.
— Нет, справа, — засмеялся Коробков, — они прямо близнецы. Но если приглядеться, видно, что у Ани нос чуть шире, ноздри сильнее вырезаны, глаза немного меньше, подбородок тяжелее.
— Чтобы заметить то, о чем ты говоришь, требуются время и внимательность, — пробормотала я, — различия выявляются, только когда два снимка находятся рядом.
— У Ани есть примета, — добавил Димон и увеличил картинку, — небольшой шрам под носом в так называемой «дорожке», которая к середине губы спускается.
— Чтобы увидеть его, надо лупой вооружиться, — заметила я. — Как так могло получиться? Рианатану Регина взяла на воспитание из детдома. Прямо мистика. Две девочки без общей крови выглядят клонами. Рианатану могут останавливать на улицах фанаты Анны, просить автографы, селфи.
— На сцене певица в гриме, — возразил Димон, — вот тебе ее, как нынче принято выражаться, лук! Не подумай, что репчатый.
— Не являюсь фэшн-девушкой, — хихикнула я, — но в курсе, что овощным именем сейчас называют образ человека. Я глупость про фанов сказала. Вспомнила, что певица работает в парике, макияж у нее в стиле «больной вампир», кожаный купальник или комбинезон. В носу и бровях кольца, в губе болт… И как она не побоялась сделать на лице столько дырок? Наверное, это больно, обычно такой ужас над собой совершают мужчины. Еще агрессивные татуировки на голых руках вокалистки: морды волка, тигра с оскаленными зубами — отнюдь не женские картинки. Подожди-ка! Но у Анны, которая лежит в больнице, чистая кожа, и лицо без железок.
Дима почесал нос.
— Кругом наглый обман. Татушки — переводные картинки, пирсинг — клипсы. Все легко смывается, снимается. Многие представители шоу-бизнеса поступают таким образом. Слышала про юмориста Ваню?
— Нет, — ответила я.
— Правда? — удивился Коробков. — Он из телевизора не вылезает! Ведет комедийные программы с шуточками про гениталии.
Я оторвалась от экрана ноутбука.
— У тебя есть время смотреть телик? Надо дать тебе побольше работы. У нас с Иваном телевизор неделями не включается, не потому что мы его презираем. Просто свободного времени нет.
— У меня тоже, — вздохнул Димон, — но есть в нашем доме Лапуля: фанат шоу. Во всех комнатах и на кухне волшебные ящики разом кричат. Ваня этот, рыжий, кудрявый, толстый, на шее татушка, мне глаза намозолил. Учитывая его бешеную популярность, я, наивный, думал, что мужик шагу по улицам сделать не может, на него толпы кидаются с воплем: «Селфи». И вдруг приходим мы с женой в гости к Антону, нашему заведующему хозотделом, а он шепчет: «Ребята, за столом парень не из бригады. Вы его отлично знаете, хохмач Ваня из телика. Мы с ним в одном классе учились, с тех пор дружим. Он понятия не имеет, где я работаю, думает, я в каком-то министерстве АХО руковожу. Так что о работе ни слова». Лапуля моя прямо запрыгала от радости, ринулась в столовую и разочарованно протянула: «Тоша, ты пошутил? Где Ваня? В комнате сидит лысый дядька, тощий…» Ну и объяснил нам тогда шоумен Иван правду: на сцене он в парике, с накладным пузом, переводной картинкой на шее.
— Ясно, — кивнула я, — став известной певицей, Анна в общественных местах появлялась в образе. Но если хотела, чтобы ее не узнали, не надевала клипсы, не переводила на тело картинки.
— Это меня не удивляет, — продолжал Димон, — другое поражает.
Глава 18
Я мигом сделала стойку:
— Что ты накопал необычного?
Коробков прищурился.
— Внимание на экран. Вот свидетельство о рождении Рианатаны Кузнецовой. Читай. Как тебе?
— Что странного ты в этом нашел? — не поняла я. — Девочка — одногодка Анны Ливровой, дни рождения у родной и приемной дочери Регины Львовны рядом. Риа появилась на свет двадцать пятого сентября, Аня двадцать девятого. Они одногодки. И что?
— На родителей посмотри, — велел Димон.
— Мать Лианатана Эсмеральдовна де Гарсиа, — озвучила я, — заковыристое имечко. Отец у нее был Эсмеральд? Ну и ну! Я думала, что в ходу исключительно женское имя — Эсмеральда.
— Нас интересует отец, — остановил меня компьютерный гуру.
— Григорий Петрович Кузнецов, — прочитала я и осеклась.
— Вот-вот, — кивнул Димон. — Сообразила? У них один папаша. А учитывая факт почти одновременного рождения младенцев, легко сообразить: Лианатана состояла у любвеобильного мужика в любовницах. Григорий одновременно спал с обеими дамами.
— Вот откуда удивительное сходство, — догадалась я, — они таки кровные родственницы, сестры по отцу. Неужели Регина не знала о любовнице мужа и ее дочери?
— Интересный вопрос, но ответ на него я дать не могу, — сказал Димон.
— Почему Рианатана оказалась в детдоме? — продолжала недоумевать я.
— Когда девочка была маленькой, ее мать умерла от передоза, — объяснил Димон. — Не повезло малышке — она появилась на свет у мамы-наркоманки. Красотку обколотую подобрали на улице в невменяемом состоянии. Она зимой босиком по улице шла, из одежды на ней были только халат и панама. Боялась, что ей в феврале макушку напечет. Сначала просто маршировала, потом через дорогу кинулась, едва под автобус не угодила. Водитель вызвал медиков и милицию. Горе-маманю в больницу увезли, там она всем ручкой и помахала.
— Почему женщину, которая сидела на игле, не лишили родительских прав? — продолжала удивляться я.
