С Клер беда была в том, что по ней никогда и ничего нельзя было сказать наверняка. Приходилось полагаться на ее слова. Иногда Сидни жалела, что не умеет быть такой же сдержанной, как сестра, что у нее самой все и всегда написано на лбу. А с другой стороны, она знала, чего стоила сестре ее сдержанность.
— Не накликай! — сказала Клер.
— Ты, главное, сама не ищи их себе на голову, — многозначительным тоном произнесла Сидни и, отдав сестре снимок, вышла из кухни.
На следующее утро Вайолет так и не появилась в салоне. К полудню мастера уже рвали и метали: им приходилось по очереди подходить к телефону и отвечать на звонки, в то время как их клиентки изнывали, сидя у раковин с мокрыми головами, с которых капала вода, или дожидаясь, когда мастер наконец подойдет проверить, успели уже обесцветиться пряди волос под полосками фольги или нет.
— Ты говорила, что Вайолет сегодня выйдет, — заметила Джейни, рассчитываясь со своей клиенткой за кассой.
Сидни вышла в залитое ярким солнцем фойе, где на белом диванчике у окна уже ждала Беа Макконнел.
— Можете проходить, Беа. Я сейчас, — бросила ей Сидни. Потом обернулась к Джейни. — Я вчера ездила к ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она обещала сегодня выйти.
— От нее одни проблемы, — сказала Джейни, откидываясь на спинку вращающегося кресла за стойкой администратора. — Моя младшая сестра училась с ней в школе, до того как ее вышибли. Она вела себя хуже некуда. И не раз попадалась на воровстве. Причем воровала она не только чужих бойфрендов, хотя и таких подвигов за ней числилась масса.
— Эти Тернбуллы плодятся как кролики и тащат все, что плохо лежит, — подала голос Беа Макконнел, и Сидни вздрогнула от неожиданности.
Оказывается, та все это время так и простояла в фойе, не желая упустить ни слова из разговора, чтобы было потом о чем посудачить.
— Ей всего восемнадцать, — сказала Сидни, увлекая Беа к своему креслу. — Она еще десять раз успеет измениться.
Когда час спустя Сидни, уже подкрасив Беа отросшие корни и сделав мелирование, принялась за стрижку, Вайолет наконец соизволила явиться. Сидни внутренне возликовала: все-таки она не ошиблась в девчонке.
— Вайолет! — произнесла она громко, чтобы привлечь к ней всеобщее внимание. — Будь добра, заправь кофемашину, пока не села. Кстати, где сегодня Чарли? С няней?
— Он в машине. Я ненадолго.
На Вайолет были грязные джинсы в обтяжку и свитер, который был ей настолько велик, что сползал с одного плеча, открывая взглядам бретельку лифчика. Она переминалась с ноги на ногу и грызла ноготь.
— Прошу прощения, Беа, я отлучусь на минутку, — сказала Сидни, зажимая лезвия ножниц в кулаке и выходя в фойе. — В какой машине?
— Я купила старую «тойоту» Роя. Я же вам говорила. Только мне немного на нее не хватает. Я пообещала ему, что отдам остаток денег сегодня.
— Так, я ничего не поняла. — Сидни подошла к окну. — Чарли там что, один?
Вайолет подошла к ней и указала на машину.
— Я припарковалась рядом с пожарным краном. Отсюда мне его прекрасно видно. Можете заплатить мне аванс за этот месяц?
Джейни, которая сидела за стойкой администратора, поскольку следующая ее клиентка была записана только на три часа, с интересом слушала этот диалог.
— Я не могу этого сделать, Вайолет, — сказала Сидни.
— Тогда заплатите мне хотя бы за те дни, которые я отработала.
— Ты получила зарплату в пятницу. После этого ты отработала только субботу.
— Так заплатите мне за субботу!
Сидни некоторое время молчала, используя эту паузу, как и в разговорах с дочерью, в качестве кнопки перезагрузки.
— Что происходит? — наконец спросила она.
— Я уезжаю. Я по горло сыта этим городишкой. Я по горло сыта всем на свете. Я по горло сыта Роем с Флоренс. Каждую ночь я просыпаюсь оттого, что Рой на меня таращится. Мне страшно. — Вайолет снова принялась грызть ноготь. — Я не позволю никому так с собой обращаться. Больше не позволю.
«Больше не позволю»? Сидни внутренне поежилась.
— Если тебе там так плохо и тебе нужно где-то пожить, вы с Чарли можете пока пожить у меня.
Джейни, собираясь отхлебнуть воды из своей бутылки, поперхнулась, когда Сидни это произнесла.
— Не собираюсь я жить у вас, — заявила Вайолет таким тоном, как будто Сидни предложила ей какую-то нелепицу. — Я знаю, где вы живете. Не собираюсь я жить на ферме. Я хочу жить там, где светло и есть люди.
— Значит, ты уезжаешь из города вот так, насовсем? — спросила Сидни.
— Если вы отдадите мне мои деньги, то да!
— У Чарли хоть детское кресло есть?
Вайолет закатила глаза:
— Заплатите мне за субботу плюс мои чаевые. И я поеду. Это мои деньги.
Сидни с трудом изобразила на лице озадаченное выражение:
— Какие чаевые?
— У вас тут все получают чаевые. Я всегда вечером беру свои. Из кассы. Все по справедливости.
— Можно мне попрощаться с Чарли? — спросила Сидни, надеясь перенести этот разговор на улицу.
Теперь к ним было приковано внимание всего салона.
Но Вайолет была непоколебима:
— Он спит.
Ни слова больше не говоря, Сидни вытащила из кармана своего фартучка какие-то деньги и протянула их Вайолет. Та так же молча взяла их и вышла.
— Она что, обворовывала вас? — поразилась Джейни.
— Я не хочу это обсуждать, — отозвалась Сидни, не оборачиваясь к ней.
Она была в курсе этого факта уже несколько недель, но все это время надеялась, что ее настойчивость, ее непоколебимая вера в Вайолет заставят девчонку измениться.
Но Вайолет, похоже, все-таки была неисправима, глубоко внутри, куда Сидни доступа не было. Сидни могла видеть лишь внешнюю оболочку, молодую и податливую. Да и та обещала закостенеть с возрастом.
Но как бы сильно это ее ни расстраивало, то, что она увозила малыша Чарли, ранило куда сильнее. Чарли, этого милого, невинного малыша. Сидни подошла к окну и стала смотреть, как Вайолет заводит мятую серую «тойоту-короллу» и уезжает прочь.
И на душе у нее от этого стало так тоскливо, так больно и так пусто, что из глаз сами собой потекли слезы.
Вечером Сидни вернулась в тихий дом. Она очень надеялась обнаружить что-нибудь, способное отвлечь ее от печальных мыслей: может, Генри сожжет кукурузные лепешки, которые он пек по меньшей мере раз в месяц, потому что так делал его дед, или Бэй попытается оспорить свой домашний арест.
Но ее надежды не оправдались. В доме было так тихо, что тишина оглушала.
Сидни подошла к лестнице и, позвав Бэй, спросила, что та хочет на ужин. Домой ее привезла Клер, потому что из-за Вайолет на работе у Сидни случился завал.
