— Простите, что влезла тогда в салон, — сказала Вайолет. Она обвела гостиную взглядом, рывками покачиваясь вперед-назад, скорее от нервозности, чем пытаясь убаюкать Чарли. — Хотя технически это не взлом, потому что у меня был ключ.
— Ты пришла вернуть деньги? — ровным тоном спросила Сидни, пряча руки в карманы плаща, чтобы Вайолет не видела, как судорожно сжаты у нее кулаки.
— Я их уже потратила. Я же вам говорила, мне нужны были деньги, чтобы купить «тойоту».
— Значит, ты пришла отдать ключ?
— Ключ я потеряла. К тому же вы все равно поменяли замок, — сказала Вайолет, не глядя ей в глаза.
В голове у Сидни прозвенел тревожный звонок — прежде она всегда их игнорировала, когда дело касалось Вайолет.
— А ты откуда знаешь? Ты что, снова пыталась влезть в салон?
Вайолет сделала вид, будто не слышала вопроса, потому что обе они отлично знали ответ.
— Я сегодня уезжаю. Мне нужны деньги на дорогу.
Сидни вздохнула:
— Я дам тебе, сколько у меня есть при себе. Но это немного.
— Я здесь не ради денег, — сказала Вайолет, когда Сидни потянулась за сумочкой. — В «тойоте» не работает печка, и мы с Чарли оба замерзли.
Сидни поколебалась. Неужели она на самом деле собиралась дать им от ворот поворот? Разумеется, нет.
— Ты можешь переночевать здесь. А утром мы что-нибудь придумаем.
— Вы меня не слушаете! — воскликнула Вайолет, повышая голос. Взгляд Сидни немедленно устремился к Чарли, который нахмурился во сне. — Меня не волнует, что печка не работает. Я еду на юг, там тепло. У Чарли нет зимней куртки, но я думала, она ему не понадобится, раз мы едем туда, где тепло. Но он вырастает из своей одежды, и я поняла, что мне все равно придется покупать ему новую, когда мы туда приедем. А у меня нет денег.
— Ты же сейчас сказала, что пришла не ради денег.
Лицо Вайолет исказилось от гнева. Хотя нет, это был не гнев. Это была боль. Ее глаза налились слезами.
— Просто возьмите его себе, — выдавила она, протягивая Сидни спящего младенца.
— Что?! — Сидни выдернула руки из карманов, выронив ночник, который дал ей Фред, и подхватила Чарли.
Вайолет не оставила ей выбора. Если бы она не взяла малыша, он упал бы на пол.
Вайолет поставила на пол пластиковую сумку, которая висела у нее на сгибе локтя.
— Тут кое-какие его любимые игрушки. И вещи, которые ему еще впору. И его свидетельство о рождении. Я вложила в него несколько фотографий, на которых мы вместе, чтобы он не забыл, как я выгляжу. И еще я написала письмо. — Вайолет задрала свитер и утерла нос его краем. — Когда мне было девять, моя мама оставила меня у своей подруги Карен почти на целый год, а сама укатила куда-то со своим дружком. Потом я сломала руку, и у Карен были большие проблемы с социальной службой, потому что мама не оставила никаких инструкций на тему опеки надо мной и всего такого прочего. Так что там все написано. Я хочу быть счастлива. И хочу, чтобы он тоже был счастлив. Но и то и другое сразу не получится. Вы, наверное, думаете, что я самая ужасная мать в мире?
Сидни покачала головой. Материнство, настоящее материнство — это то, что происходит, когда никто не видит. Как она могла судить Вайолет, не зная всей истории целиком?
— Оставляйте включенным ночник, когда он спит, ладно? Он не любит темноту.
Вайолет поцеловала сына в макушку, давясь слезами, и выскочила за дверь.
Сидни обернулась и увидела, что в дверях кухни стоит Генри и вид у него точно такой же ошарашенный, как и у нее самой.
Когда в понедельник утром Бэй шагала по дороге к автобусной остановке, земля была покрыта инеем. Фин уже стоял там, сунув руки в рукава своей желтой толстовки с капюшоном и натянув на уши вязаную шапочку.
При виде Бэй лицо его расплылось в широкой улыбке.
— Добро пожаловать на автобусную остановку, где никогда не прекращается веселье. Что, домашний арест снят?
— Точно не знаю, — сказала Бэй, подходя. — Теперь у нас в доме завелся младенец, и, похоже, мама просто забыла, что нужно везти меня в школу. В общем, я вроде как… улизнула.
Фин одобрительно кивнул:
— Бэй Уэверли — нарушительница запретов.
Она остановилась перед ним и устремила на него взгляд, вскинув брови, как будто ждала, когда он что-то ей скажет.
— Что? — спросил он. — Почему ты так на меня смотришь?
— Я наконец-то посмотрела видео, о котором все только и говорят, ну, то, которое кто-то снял во время драки на хеллоуинской дискотеке. То белое пятно, которое отшвырнуло от Джоша того парня из Хэмилтон-Хай… На замедленном воспроизведении оно было очень похоже на одного моего знакомого, замотанного в простыню.
Фин переступил с ноги на ногу.
— Гм… В самом деле?
— В простыню с розочками. Это был ты. Это ты отправил его в полет.
Фин ничего не ответил.
Бэй пихнула его локтем. Он по-прежнему был все такой же гибкий, как соломинка.
— Выходит, ты и правда самый сильный мужчина в городе, Финеас Янг.
Он несколько секунд помолчал, прежде чем признаться:
— Я сам больше всех удивился. Ты же знала моего отца до того, как он погиб. Он был настоящий богатырь. Но потом я вспомнил, что мой дедушка Фин был еще худее, чем я. Ему перевалило за девяносто, а люди по-прежнему приходили к нему с просьбами выкопать им колодец или пробить зимой лед на Лансфордовом водохранилище.
— Я так понимаю, Рива знает? — с улыбкой спросила Бэй. — Это поэтому она передала тебе ту записку в пятницу?
Он вытащил записку из кармана джинсов.
— Я ее еще не читал. Предвкушаю открывающиеся передо мной возможности.
Бэй улыбнулась ему:
— Возможности — это хорошо.
Фин сунул записку обратно в карман, и они стали ждать автобус. Мир вокруг них дремал, укрытый одеялом из крохотных кристалликов льда.
Из кулинарной книги Уэверли
Инжирно-перечный хлеб
Примечание Мэри: Иногда две самые несовместимые вещи образуют самое лучшее сочетание.
Ингредиенты:
2 чашки цельнозерновой спельтовой муки
2½ чашки неотбеленной пшеничной муки
1½ чашки крупно нарубленного инжира
2 ч. л. морской соли
2 ст. л. оливкового масла
1 пакетик сухих дрожжей
1½ чашки теплой воды
Перемешать муку, соль, щепотку перца и дрожжи руками или венчиком.
Добавить оливковое масло и теплую воду. Вымешивать 10 минут вручную или 5 минут миксером с насадкой для теста, пока тесто не станет гладким и упругим.
