– Но он даже не написал!
Она подошла к секретеру, отыскала среди канцелярских принадлежностей матери лист бумаги, написала записку, сложила ее и запечатала.
– Ваш муж очень гордый, – тихо сказала Эми. – И не говорите мне, что не хотите его. Вы стали худой, как тростинка. Ничего не едите, почти не спите. Пора что-то делать с этим. Вы готовы ехать?
Мэг сунула письмо в карман и оглядела комнату. Она не имела намерения возвращаться в Лондон сегодня и даже не предполагала, что станет собирать вещи для этой поездки. Но больше медлить было нельзя.
– Готова, – сказала она.
Эми запустила руку под подушку и достала рубашку Николаса.
– Тогда не забудьте захватить вот это, – сказала она и понимающе улыбнулась.
Мэг почувствовала, что краснеет. Она схватила рубашку.
– Пожалуйста, попроси Джона подогнать коляску, – сказала она с достоинством истинной герцогини.
– Коляска была готова уже несколько дней назад. – Эми улыбнулась. – Вам нужно только сесть в нее и вернуться к Нику. Если позволите, я дам вам совет: на этот раз прислушайтесь к своему сердцу, а не к рассудку. Тогда и получите то, чего хотите. – Она погладила Мэг по щеке. – Вы заслуживаете счастья, дорогая.
Мэг гордо заявила:
– Я еду не к нему.
– А что же вы собираетесь делать? – Эми уперла руки в бока.
– Я собираюсь купить лошадь.
– А как же насчет Николаса и Розы?
Мэг повернулась к двери.
– Посмотрю, как сложится ситуация.
Глава 54
Николас наблюдал, как Огастус Говард играет и проигрывает.
– Я слышал, что Говард очень боится потерять свою хорошенькую молодую жену, – сказал Себастьян, проследив, куда направлен взгляд его друга. – Он обещал ей целое состояние, богатую и роскошную жизнь. Но, кроме шикарного ожерелья, которое он преподнес ей в качестве свадебного подарка, не подарил больше ничего. Сегодня он очень нуждается в выигрыше.
Этот пожилой мужчина сильно потел, ставя на кон свои деньги. Ему с трудом удавалось скрыть панику, когда он проигрывал. Николас не сомневался, что средства на ухаживание за юной красавицей леди Клэр были получены Говардом в результате обмана Дэвида. И так же быстро были проиграны.
– Ты знаком с Дэниелом Нейпиром? – спросил Себастьян. – Он сын одного барона из Чешира. Не имеет за душой ни фартинга. Я слышал, Клэр собиралась выйти замуж за него, когда Огастус сделал ее отцу щедрое предложение. Дельфина и Элинор думают, что там был роман. Нейпир остался с разбитым сердцем, когда она вышла замуж. Он попытался поступить в армию, но было поздно – война закончилась. Может, ему больше повезет теперь, когда Наполеон бежал, чтобы снова нагонять страх на всю Европу.
Николас увидел, как Говард проиграл еще одну партию. Он вытер вспотевший лоб и выдавил на губах тусклую улыбку, выписывая вексель. Этот человек по уши увяз в долгах.
Ник прошел вперед. Говард, подняв взгляд, увидел, что он к нему подходит. Ник заметил страх, вспыхнувший в глазах Говарда, и чувство вины. Говард отступил назад и вскрикнул, когда Николас хлестнул его по щеке перчаткой.
– Завтра на рассвете, – тихо произнес Темберлей.
Себастьян схватил его за руку.
– Какого черта ты это делаешь, Ник? За что ты его вызвал?
– Дело чести, – ответил Николас, впившись взглядом в глаза Огастуса Говарда, который попятился, съежившись и держась дрожащей рукой за щеку. – За ложь и убийство.
Присутствующие перешептывались в удивлении. Те, у кого были векселя Говарда, окружили его. Старый пройдоха побледнел. Николас отвернулся.
– Я буду твоим секундантом, – сказал Себастьян, протискиваясь к другу.
– Договорились, – согласился Николас. – Извини меня, Себ, но у меня еще одно неотложное дело.
– Уилтон не выставляет на скачки Араба Уиклиффа? – спросил Николас Гектора на ипподроме, когда они наблюдали, как одна из лошадей лорда Уилтона проигрывает.
Лошадь сильно нервничала, была пугливой и плохо обученной. Определенно она не имела никакого отношения к породистым скакунам из конюшен Уиклиффа.
– Мне удалось выяснить, что некоторое время назад он проиграл Араба лорду Элдриджу, – сказал Гектор. Они увидели, как Уилтон расплатился за свой проигрыш пачкой векселей и слабой улыбкой. – Похоже, ему придется распродать остаток своей конюшни.
– Что вам известно о жене Уилтона? – спросил Николас, когда Уилтон направился в их сторону.
– Еще меньше, чем о его лошадях. Уилтоны проживают раздельно, – ответил Гектор. – А как насчет вашей жены, Темберлей? Вы получали известия от Мэг? Прошло уже две недели.
– В деревне ей безопаснее. Когда я разберусь с этим делом, я поеду и заберу ее домой.
Уилтон нахмурился, когда Николас заступил ему дорогу.
– Темберлей, – произнес он с самодовольным видом, будучи уверен, что Николас ничего не знает.
Он вздрогнул, когда Николас вызвал его, хлестнув перчаткой по лицу.
– Как вы смеете?! – выкрикнул он.
– Нет, Уилтон, как вы посмели? Но, полагаю, мы это выясним завтра на рассвете. Скажите вашему секунданту, чтобы он встретился с лордом Брайантом.
Глава 55
Чарлз Уилтон видел подозрение в глазах окружавших его джентльменов, провожавших взглядом удалявшегося Темберлея. Уилтон ощутил комок, внезапно подкативший к горлу, и попытался подавить охватившую его панику. Николас Темберлей был боевым офицером, метким стрелком и гораздо лучшим фехтовальщиком, чем его брат.
С большой долей вероятности можно было ожидать, что Чарлз завтра погибнет.
Если явится на дуэль.
Он вскочил в свою карету и приказал кучеру везти его домой. У Уилтона имелись поместья по всей стране. Он решил срочно покинуть Лондон и затаиться. Уилтон мысленно составил список ценностей, которые следовало взять с собой сейчас же, как можно скорее. Взбегая по ступенькам дома, он вовсю проклинал Темберлея. В течение ближайшего часа к нему заявятся кредиторы и потребуют оплатить векселя, рассчитаться с долгами. У него не было времени даже на то, чтобы продать последние драгоценности жены или произведения искусства, еще остававшиеся в доме.
Он был разорен.
А Темберлей, которого он обрисовывал как негодяя, бесчестного бездельника, в конечном счете оказался человеком чести.
Уилтон вошел в свой кабинет и налил виски. Залпом осушил бокал, налил еще. Его дворецкий, вошедший в кабинет вслед за ним, осторожно кашлянул. Уилтон раздраженно повернулся к нему.
– Что вам нужно?
Дворецкий протянул ему письмо на подносе.
