– О господи! Пожалуйста, зовите ее.
– Да, зовите! – Леди Шарлотта подняла корзинку с вязаньем. – Мы выпьем чаю и мило побеседуем. Миссис Кернесс только что принесла поднос.
Макдугал поклонился и пошел за молодой леди. Небольшая комната для завтраков была известна не всем гостям, посещавшим замок Флорс. Обычно, когда не было надобности занимать огромную столовую, здесь обедала семья Роксборо и самые приближенные к ней люди.
Макдугал подошел к стоявшей в фойе мисс Балфур. Она смотрела в окно на расстилавшийся внизу двор. В изгибе ее губ было нечто трагическое, словно на ее плечах лежала вся тяжесть мира. Макдугалу нравилась молодая гостья ее светлости, которая, если верить миссис Кернесс, вызвалась чинить чулки, пришивать порванные оборки и разошедшиеся швы на одежде половины слуг, причем стежки были такими идеально ровными, что экономка была в полном восторге.
Дворецкий откашлялся.
– Мисс Балфур!
Она отвернулась от окна, и он заметил голубоватые тени у нее под глазами.
– Да, Макдугал?
– Ее светлость поговорит с вами сейчас.
– Спасибо. Вы очень добры, если взяли на себя труд найти ее и попросить встречи.
– О, я сделал это с радостью, мисс.
Он показал на маленький коридор и пошел впереди.
Лили последовала за ним. Сегодня утром она чувствовала, что двигается словно в тумане и не способна мыслить ясно. Прошлой ночью она не сомкнула глаз. Каждый раз, стоило ей закрыть глаза, возникала одна и та же картина: выражение лица Эммы, с которым она смотрела на Вольфа. Лили знала, что эти двое проводят вместе много времени, но… любовь?
И все же она не могла ошибиться, видя сияние глаз Эммы. Не могла игнорировать вопрос о поцелуе. Эмма безумно влюблена.
Лили не могла представить ответного чувства со стороны Вольфа… по крайней мере прямо сейчас.
Но сознавала убивающую реальность: как только ее не будет в жизни Вольфа, он пойдет дальше и рано или поздно влюбится в другую. Почему-то Лили раньше удавалось не думать об этом. Но теперь она не могла отделаться от этой мысли.
«И почему не Эмма?» – спрашивала себя Лили в тысячный раз. Она добра и очень-очень славная. Кроме того, у нее большое состояние, что, конечно, говорит в ее пользу. Это хорошая партия для них обоих.
И все же сердце Лили ныло от боли.
Бессонная ночь позволила ей понять одну важную вещь: несмотря на то что они знакомы всего полторы недели, она опасно близка к тому, чтобы влюбиться в Вольфа. Нужно как можно быстрее осуществить свои планы и получить предложение от Хантли, пока не станет слишком поздно.
Но что делать дальше? Как поощрить поклонника и не показаться при этом… отчаявшейся? Особенно когда ты уже отчаялась? Дело тонкое.
И с восходом солнца Лили поняла, что нуждается в помощи герцогини.
Дворецкий остановился перед маленькой дверью, частично скрытой большой пальмой. Постучал и услышал в ответ многоголосый лай. Получив разрешение войти, он открыл дверь.
Лили немедленно окружили принюхивавшиеся, вилявшие хвостиками мопсы. Она нагнулась и погладила того, кто был ближе.
– Мисс Балфур! – объявил Макдугал, отходя в сторону. Она выпрямилась и вошла в комнату. Дворецкий дождался, пока собаки ее проводят, и прикрыл дверь.
– Лили, как приятно видеть вас сегодня утром! Скорее садитесь! Хотите чаю?
– Нет, спасибо.
Лили опустилась на стул, чувствуя, как от волнения внутренности стянуло узлом.
– Как хорошо, что вы решили зайти, – вторила леди Шарлотта. – Остальные гости, похоже, еще спят.
Лили наблюдала, как собаки, словно они были здесь единственными хозяевами, счастливо пыхтя, занимают места на полу. Ах, если бы жизнь была так же проста для всех остальных!
– Ваша светлость, леди Шарлотта, спасибо за то, что согласились меня принять. – Она набрала в грудь воздуха. При этом она чувствовала себя хуже некуда. – Я пришла попросить у вас совета.
Голубые глаза герцогини заблестели.
– Мы всегда готовы дать совет!
– О да, – согласилась леди Шарлотта. – Хотите вы этого или нет.
Леди Маргарет нахмурилась.
– Говорите за себя, Шарлотта! Я никогда не даю непрошеных советов.
Лили невольно улыбнулась.
– Я прошу вашего совета сейчас, хотя мне очень неловко. Я не знаю, с чего начать… Вчера я получила письмо от папы. Моя сестра готова отправиться к лорду Кирку и попытаться уговорить его отсрочить выплату долга. Боюсь, Кирк в ответ потребует ее руки, чего я допустить не могу.
Леди Маргарет сочувственно покачала головой.
– О господи, положение безвыходное. Не так ли, дорогая?
– Обстоятельства действительно тяжелые. – Леди Шарлотта поправила чепчик. – Хотя я не слишком верю, что лорд Кирк добивается именно этого.
– Шарлотта, проблема не в Кирке. – Герцогиня погладила Лили по руке. – Главное – не дать Далии совершить поступок, о котором она будет жалеть всю жизнь.
Лили благодарно кивнула.
– Я должна просить вашей помощи. Необходимо, чтобы граф Хантли сделал предложение. Думаю… он интересуется мной.
– Очевидно, так и есть, – кивнула ее светлость.
– Но я не знаю, как заставить его… – Она беспомощно махнула рукой.
– Ах да. Это самое опасное место в любом ухаживании. – Герцогиня проницательно уставилась на Лили. – Вы уверены в своих чувствах к нему? Не пожалеете об этом замужестве?
– Нет. Честно говоря, у меня становится все меньше и меньше причин не выходить за него. Мне пора это признать.
Герцогиня свела брови.
– Интересный довод: «все меньше и меньше причин не выходить за него». Как насчет «все больше и больше причин выйти за него»?
– Я не хотела сказать ничего непочтительного о графе. Он был очень добр, и хотя мы очень разные, думаю, вполне подойдем друг другу.
– Дорогая, брак может длиться много-много лет, – вздохнула леди Шарлотта. – И он требует гораздо большего, чем простое «думаю, мы вполне подойдем друг другу».
Герцогиня пила чай, не сводя глаз с Лили.
– Сказать по правде, мне казалось, что за последние две недели ваш энтузиазм сильно угас.
Лили глянула на свои сцепленные руки. Она откладывает неизбежное, позволяя себе все больше увлечься принцем. Сначала это была выжидательная тактика, но теперь… следует признать, что он ей небезразличен.
И это правда. Нужно перестать притворяться перед собой. Но, к сожалению, это ничего не изменит. Она по-прежнему должна позаботиться о благополучии своей семьи.
Перед глазами все расплывалось от непролитых слез.
