«Сегодня утром после завтрака я сказала Хантли, что пора прекратить играть чувствами других и прямо объявить о своих. Он был очень удивлен моей прямотой, но когда я объяснила, насколько обидными кажутся его колебания тем, кто ему не безразличен, он согласился.
Или мне так показалось. Его очень сложно разгадать. Так мало эмоций.
Все же трудно винить его за осторожность. К женитьбе нельзя подходить легкомысленно».
Наутро, одетая в отделанную зелеными лентами ротонду из серой мериносовой шерсти поверх прогулочного платья из темно-голубого тонкого сукна, Лили сидела на низкой каменной ограде, отделявшей поля от территории замка. С самого завтрака она избегала других гостей, хотя бабушка Вольфа проделала прекрасную работу. Большинство тех, кого встретила Лили, кажется, искренне верили, что ее побег из бального зала как-то связан с черепаховым супом, что вполне ее удовлетворяло.
Завтра она в последний раз встретится с ними на Балу бабочек, а потом настанет время принять предложение Хантли.
Лили прижала кончики пальцев к вискам и почувствовала, как мерно бьется кровь. Как она может уйти от чувств к Вольфу? Более того, как она может покинуть его, зная, что причиняет ему боль?
Этот вопрос не давал ей спать всю ночь.
Она не могла вынести мысли о терзаниях Вольфа из-за нее. Но что будет делать папа, если лорд Кирк потребует уплаты долга или, не дай бог, отправится к констеблю?
Она в любом случае проиграет. Кто-то так или иначе заплатит за ее решения. Как может она…
– Мисс Балфур, вот и вы!
По другую сторону ограды стоял Хантли, одетый словно для конной прогулки в Гайд-парке. Лошадь он держал под уздцы.
Лили вскочила. Сейчас ей станет плохо.
– Лорд Хантли! Какой сюрприз видеть вас здесь!
– Простите, если испугал вас. Я спешился у яблони около озера, когда увидел вас. Я подумал, что должен воспользоваться возможностью поговорить с вами наедине. – В его глазах плясали веселые искры. – Мне повезло, что ваши волосы так ярко выделяются на фоне серой каменной ограды.
– А, так вот что меня выдало?
– Да. Пламя на сером.
Она не знала, что сказать на это. Собственно говоря, не знала, что сказать вообще. Лили болезненно остро понимала, что он собирается просить ее руки и что она хочет удержать его от этого.
Если бы только она уже приняла зелье… потому что тогда бы не возражала.
– Мисс Балфур… Лили… должен признаться, что искал вас.
Она судорожно сглотнула. Вот оно. Пожалуйста, нет, только не сейчас, она не готова!..
– Мне нужен совет.
– С-совет? – пролепетала она.
– Да. Немногим людям я доверяю так, как вам. – Его карие глаза спокойно смотрели на нее. – Вы особенная женщина, Лили. Я чувствую себя ближе к вам, чем к кому бы то ни было.
Господи боже! Как она может отвлечь его от намерений сделать предложение?
– Спасибо, – выдохнула она, – но наверняка есть другие люди, которых вы знаете лучше. Эмма, например, или даже принц Вольфински. Я заметила, что последнее время вы очень подружились.
– Есть нечто очень личное, чем я не могу поделиться с принцем. Что же касается Эммы… – Он покачал головой. – Есть только вы, Лили. Могу я говорить откровенно?
Нет. Она не хочет говорить откровенно. Но как его остановить?
Он обмотал лошадиные поводья вокруг куста, снял шляпу и прислонился к ограде.
– Лили, вы когда-нибудь были влюблены?
– Любовь? Я… нет… то есть… да, но не…
«О боже, что я несу?»
– Я имею в виду, влюблены по-настоящему, так, что не можете понять, что с вами творится. Просыпаетесь посреди ночи с горящей головой, думая о единственной женщине, с которой хотите провести всю жизнь. – Он нерешительно рассмеялся. – Я кажусь вам круглым дураком, верно?
Господи, неужели он испытывает эти чувства к ней? Она понятия не имела!
– Хантли, это… Любовь достойна восхищения во всех формах.
– Даже если она неразделенная? – тихо спросил он.
Лили тихо ахнула.
«Он знает! Откуда он знает?»
– Совершенно безвыходная ситуация, не так ли? Вот он я, безумно влюбленный в ту, которая вовсе не влюблена в меня. Мудрый человек оставил бы ее в покое, но я не могу. Я должен знать. Я должен поговорить. Я… – Он провел рукой по лицу. – Для того, чтобы завтра вечером я смог предложить ей свое сердце.
Завтра вечером?
– Я собираюсь отбросить все предосторожности и… сделать предложение. Вы знаете, что это означает, Лили? – Он впился в нее глазами.
Она залилась краской.
– Это означает… что вы скоро женитесь?
– Надеюсь, что так. Не знаю, сумею ли перенести отказ. Я не привык рисковать, вы уже это поняли. Потому и хотел поговорить сначала с вами.
Ох… Он хочет уверений, что не будет опозорен. И что она согласится.
Вряд ли это романтический жест, и все же приходится ценить его честность.
– Вы осторожны.
– И всегда был таковым. Разговор с герцогиней сегодня утром заставил меня понять, что я жду идеального момента. Ее светлость утверждает, что такового просто нет и что я должен совершить прыжок в пропасть сейчас, пока сердце мое открыто, и верить, что все закончится хорошо. Поэтому завтра на балу я сделаю предложение.
Лили снова ахнула.
– В присутствии всех гостей?
– Да. Нет. То есть я хочу, чтобы эта минута запомнилась на всю жизнь, стала драгоценной, но столь публичное проявление чувств мне противно. А вы? Что вы думаете о публичном объяснении в любви? Находите вы его романтичным или неловким?
Ей было до того не по себе, что к горлу подкатила тошнота.
– Я… я не хотела бы участвовать в подобном объяснении.
– Я знал это! – просиял он.
Лили влажными ладонями разгладила юбки.
– Од-днако если вы сделает это, ув-верена, что эта ночь многим запомнится навсегда.
– Надеюсь. Я как раз работаю над деталями, – улыбнулся он. – Завтра вы все узнаете.
Она едва держалась на ногах. Ей хотелось как можно быстрее убежать, прыгнуть в реку и уплыть далеко-далеко…
Но она услышала свой спокойный голос:
– Думаю, это будет великолепно, и… – Лили сглотнула и продолжила фразу: – И что вам уж точно не откажут.
Он оттолкнулся от ограды и взял Лили за руку.
– Спасибо за то, что выслушали меня.
Она ответила слабым пожатием.
– Не за что.
– Я так нервничаю, но разговор с вами меня приободрил. Еще раз спасибо. – Хантли отвязал поводья. – Мне нужно вернуться. У меня много дел перед завтрашним вечером. А вы? Идете в замок?
