– Юль, не убегайте.
– Отвяжись, – буркнула она.
– Ну давай перейдем на «ты».
Юля остановилась и круто повернулась к вампиру.
– Тебе чего надо, зубастый?
– Мне? Ничего такого, – блондин держался на почтительном расстоянии около двух метров от Юли. – Я, кстати, должен извиниться за инцидент с пивом. Я не пытался обидеть тебя.
– Да мне плевать!
– Просто мне показалось, вчера мы…
– Когда кажется, креститься надо!
– Юль, нам ведь работать вместе, – он снова мило улыбнулся.
– Вот и иди работай! – прошипела она. – Занеси оружие с припасами в вертолет.
– В какой?
– В наш! – рявкнула она и, развернувшись, пошла прочь.
– А где он? – крикнул вслед Давид, но Юля ничего не ответила. Давид покачал головой. – Женщины. Кто их поймет?
* * *
Я торопливо шла по узкому светлому коридору корпуса. Дойдя до конца, я уперлась в широкую деревянную дверь без таблички. Я постучала и вошла.
Кабинет начальства вполне сошел бы за рабочий кабинет товарища Сталина. Высокий белый потолок, зеленые стены, тяжелые ночные шторы с бахромой на окнах. Для полной картины не хватало разве что портрета вождя. Генерал-майор Генрих Штейн сидел за массивным дубовым столом и что-то писал. Около него стояли и о чем-то тихо беседовали начальник отдела межвидовых контактов Егор Малинин и начальник отдела по защите прав военных Виолетта Ивлева. Я поприветствовала их.
– Майор Власова. Разрешите обратиться.
Штейн оторвал взгляд от бумаги и уставился на меня.
– Разрешаю.
Ивлева и Малинин также прекратили беседу и с интересом смотрели на меня.
– Товарищ генерал-майор, прошу изменить состав моей группы, – отчеканила я.
– На каком основании? – изогнул он бровь, и его маленькие круглые очки сползли на кончик носа.
– На почве личной неприязни, – искренне ответила я.
– И кто же в группе вам так неприятен?
– Вампир, которого со мной поставили. Аксадовский.
– Вы должны понимать, что в каждую группу входят вампиры… – начал было он.
– Простите, я понимаю, – тактично вставила я.
– Тогда зачем пришли?
– Я не прошу убрать вампира. Я прошу заменить его на другого или дать мне в группу еще одного человека. Тем более что в группе изначально был третий боец.
Штейн лениво повернул голову на Малинина. Тот уже копался в своих бумагах, лежащих на столе аккуратной стопкой.
– Действительно, третий боец был, – подтвердил Малинин. – Но вчера ночью, как вы помните, работал бар. Ваш третий боец, старший лейтенант Дементьев, возвращался в номер в нетрезвом виде, упал и сломал ногу.
Вот сволочь! Надо же, как подставил. Это каким утырком надо быть, чтоб напиться до беспамятства и что-то себе сломать? Хотя, может, оно и к лучшему. Не нужен мне такой боец в группе. Вот как бы другого выпросить?
– Вы, конечно, можете навестить его и убедиться, что вас не обманывают, – продолжал Малинин, внимательно наблюдая за моей реакцией. – Вам назвать номер палаты в санчасти?
– Не надо, – на миг задумавшись, процедила я. – Боюсь, сломаю ему вторую ногу.
Малинин едва заметно улыбнулся. Допускаю, что он понимает мое негодование. Что ж, стоит попробовать.
– Я прошу добавить в мою группу третьего бойца, – повторила я свою просьбу. – Сами понимаете, работать вдвоем с Аксадовским – самоубийство.
– Все группы укомплектованы. Для изменений нужны очень серьезные основания, – нахмурился Штейн. – Они у вас есть?
– Да. Реальные опасения за свою жизнь, – какие еще ему нужны аргументы?
– У вас конфликт с Аксадовским? – уточнил Малинин.
– Да.
– Он открыто угрожал вам?
– Да.
– Есть свидетели?
– Много кто видел наши конфликты.
– У вас конфликты со всеми вампирами, – Малинин теперь смотрел на меня как на капризную девчонку.
– Это другое, – осторожно возразила я. – Вампиры, как и люди, имеют свои характеры. Так вот Аксадовский – психопат.
– Все вампиры – психопаты, – равнодушно вставил Штейн.
– И все же я очень прошу добавить мне хоть кого-нибудь. Да хоть новобранца. Так я хотя бы спать смогу без опасений за свою жизнь.
– Вы боитесь вампира? – голос Штейна прозвучал удивленно и даже несколько разочарованно.
– Прошу прощения, товарищ генерал-майор, я не боюсь вампира, я просто еще пожить хочу.
– Сожалею, мы не можем ничего изменить. Вам ли бояться какого-то вампира с вашей-то репутацией? – Малинин отвернулся и, уткнувшись носом в бумаги, дал знать, что разговор окончен.
Я закипела. Даю руку на отсечение – они меня прекрасно поняли, просто динамят. Тот самый паршивый момент, когда ты чувствуешь себя бесправной тварью и ни на что не можешь повлиять. Видя мое недовольство, Виолетта, до того молча наблюдавшая за моими потугами, неожиданно открыла рот.
– Ольга. Вас ведь так зовут?
– Да.
– Не забывайте, что у вас всегда есть второй вариант.
Я с удивлением взглянула на нее. Что может понимать в моей работе эта белобрысая курица, всю жизнь перебиравшая бумажки за сотни километров от горячих точек и в жизни не державшая в руках оружия? Виолетта улыбнулась своей фирменной лицемерной улыбкой. О ней ходили слухи, что мадам обожает втираться в доверие к солдатам, но стоит ей узнать что-то, как проболтавшегося в скором времени постигала кара в виде выговора от командира, а то и чего похуже. Она, как анаконда, мягко обвивает тебя своими кольцами, а затем душит.
– Вы достаточно послужили Родине и многое сделали, – продолжила Виолетта. – Я считаю, вам можно не участвовать в этом рискованном мероприятии.
Я онемела. От удивления у меня едва не отвисла челюсть.
– У нас есть место преподавателя ОБЖ в лицее под Оренбургом. Там стоит несколько лагерей. Людям нужен опытный человек, способный объяснить, что делать в случае… вы понимаете.
– Спасибо, но я откажусь, – натянуто улыбнулась я, даже не дослушав.
– Я поставила на совещании вопрос о расформировании группы «Дельта», – выщипанные брови дамы надменно поползли вверх. – Женщина не должна драться вместе с мужчиной.
– Если «Дельту» расформируют, мы будем вынуждены примкнуть к партизанам, – перебила я и взглянула на Штейна. Он с интересом наблюдал за нашим диалогом.
– Вы так уверены, что девушки и дальше захотят рисковать жизнью? – она скептически улыбнулась.
