Давид был в отчаянии. Он не решался даже окликнуть ее и просто семенил следом, как побитый пес. Юля же чувствовала себя как зверь в клетке. Душа металась так, словно хотела покинуть тело. Юля шла быстро, не оборачиваясь. Она знала, Давид идет за ней. Любит… или издевается? Нет, Давид врать не умеет. Это она поняла за тот месяц, что провела с ним бок о бок. И вообще, если бы она не знала, что он – вампир, посчитала бы его отличным парнем. С ним весело, он умудряется любую ситуацию извернуть так, что проблема исчезает. Сколько раз Юле становилось плохо от смеха за последний месяц? А все благодаря ему. Она едва ли не начала считать Давида другом. Наверное, вампиры тоже не все злобные монстры, или просто Давид – исключение? Вот Ольге не повезло. У нее тот еще зверь в группе.
Хоть Юля и видела Давида в деле – вместе они уничтожили уже под два десятка ботов – и знала, каким быстрым и опасным он может быть, но почему-то совсем перестала бояться его. Она могла спокойно сесть рядом, по-свойски пихнуть в плечо, помочь отряхнуть одежду. Как любая женщина, она прекрасно понимала, что означает взгляд, каким Давид смотрит на нее, но старалась игнорировать эти мысли. Давид – не человек, а значит, ей нельзя влюбляться в него. Но как он посмел позволить себе это? Совсем из ума выжил? Не понимает, с кем связывается? Господи, что бы сказала Ольга?.. Нет! Ольге нельзя знать. Она не поймет.
– Юля, мы не можем делать вид, что ничего не произошло! – послышалось ей в спину.
– Ты с ума сошел?! – она закричала ему прямо в лицо.
– Наверное.
– Так нельзя! Ты и я… Да ничего бредовее и придумать невозможно!
– Мы порвали нормальность, – Давид сложил пальцы пистолетом и мило улыбнулся.
Нет, Давид не обманывает ее. Его глаза говорят то же самое. Он ее любит. И что теперь делать?
Юля отвернулась, вошла в вертолет и легла в кресло, делая вид, что пытается уснуть. Она слышала, как он подошел к ней. Она приоткрыла один глаз. Давид сидел на корточках, опустив подбородок на подлокотник ее кресла.
– Я вижу, что ты не спишь, – улыбнулся он. – Давай поговорим.
– О чем? – не открывая глаз, равнодушно спросила она.
– О нас.
– Нас нет.
– Есть, Юль. Чего ты боишься?
– Спокойной ночи, – она накрыла пледом голову и притихла.
Давид зарычал и отдернул плед на себя. Юля села и метнула в него уничтожающий взгляд.
– Почему ты просто не отвяжешься от меня? Чего тебе надо? – отвернулась она. Смотреть ему в глаза было невыносимо.
– Кроме тебя, мне ничего не надо, – он сказал это с такой нежностью, что Юля непроизвольно улыбнулась.
Давид осторожно коснулся ее руки, боясь снова все испортить. Девушка вздрогнула, но не отдернула руку. Давид медленно поднес ее руку к своим губам и едва ощутимо поцеловал.
– Дай мне шанс, – прошептал он. – Я обещаю, ты не пожалеешь.
Юля робко взглянула ему в глаза, ее сердце разрывалось на части. А он ждал ее слов, как приговора. Что делать? Она обреченно закрыла глаза.
– Хорошо.
В следующий миг Давид уже обнимал ее. Юля опустила голову, зная, что последует за этими объятиями, но он бережно приподнял ее подбородок пальцем и поцеловал. Ее никогда не целовали с такой нежностью, Юля растаяла. Руки сами легли на плечи обнимающего ее мужчины. Ей показалось, будто все это время она бежала марафон в полной экипировке, а теперь добралась до финиша и сбросила тяжеленный рюкзак. Стало так легко и спокойно. Она опустила голову ему на грудь и закрыла глаза. Он перебирал прядки ее волос, шептал какие-то ласковые слова, но Юля уже не разбирала их. Состояние тепла и невесомости заняло все ее сознание. Можно уснуть прямо так, у него на руках. Давид накроет ее одеялом и будет охранять от всяких ночных чудовищ. Он любит ее, он не бросит ее в случае чего. Он обещал показать ей северное сияние.
23 глава
В полдень мы прибыли на нижегородскую военную базу. Двадцать две из тридцати пяти подшефных мне младших групп уже отчитались о том, что отметились на ближайших к их местонахождению базах и пополнили запасы провизии и боеприпасов. Оставшиеся тринадцать должны, нет, обязаны сделать это сегодня – в последний день первого месяца хантер-проекта. Иначе Игорь порвет меня на тряпки, а я в свою очередь отыграюсь на нерасторопных.
У них был целый месяц, чтобы между уничтожением ботов и перекурами найти время и завернуть на одну из двадцати временных военных баз, раскиданных по всей Европейской части материка. Можно подумать, я не знаю, что некоторые по два-три дня проводили в лагерях беженцев. Что они там делали? Формально устраняли неполадки вертолетов, искали в округе ботов и прочий бред. В самом деле, укокошили вы в окрестностях лагеря бота, так почему бы не отпраздновать это с местными, задержавшись на денек-другой? Проблема в том, что липовые отчеты, как один похожие друг на друга, надоели мне уже на второй неделе проекта. Пришлось припугнуть лентяев, что еще одна подобная задержка в округе лагеря, и санкции не заставят себя ждать. Нет, я не ханжа, мешающая людям расслабиться. Я – та самая стерва, которая заработала себе репутацию потом и кровью и уничтожила уйму тварей, именно потому что не избегала работы.
Нашу планету раздирают инопланетные машины, вампиры и куча тварей, о которых мы, возможно, еще не слышали. И потому каждый раз, когда я читаю липовый отчет о поломке шасси пятый раз за месяц как раз под лагерем беженцев, меня так и тянет вправить мозги этим раздолбаям. Однако после пары разборок дисциплина у подконтрольных мне младших групп улучшилась, а результативность повысилась. Обидно, что людей надо гнать пинками и палками. Сами должны понимать – никто, кроме нас, Землю от захватчиков не очистит.
Оставив вертолет на аэродроме, я подписала Лексу направление на выдачу запаса стабилизированной крови и отпустила на все четыре стороны. До завтрашнего утра. Утром вылет. А пока пусть поищет своих клыкастых собратьев. Он тоже, наверно, соскучился.
День сегодня выдался на редкость жаркий. Солнце припекало, как с цепи сорвалось, и все время, что я шла с аэродрома до командного пункта, жуть как хотелось раздеться. Куртку я, понятное дело, с утра и не надевала, но все равно черная одежда накалилась так, что я ощутила себя курицей на гриле.
Отметившись в командном пункте, я написала заявку на пополнение боекомплекта, выдачу мне завтраков Рэмбо и сделала очередную инъекцию «Мега Эл» в госпитале. Несмотря на все достоинства вакцины, защищающей солдат от вирусов и болезней, пару часов после укола тебя полощет как после жесткой попойки. Изучая химическую формулу состава, я так и не смогла понять, какой именно компонент или сочетание отвечает за позывы к рвоте.
Нет, я никогда к этому не привыкну. Когда меня жестко вывернуло уже в третий раз за полчаса, появились первые мысли о суициде. Полусогнутая, я вышла из кустов и постаралась отдышаться. Вот сейчас бы осточертевшую прохладу с тучами.
