– А где бот? – испуганно озираясь, спросила она, поправляя бретельки своего цветастого сарафанчика.
– Вон лежит, – кивнула я в сторону дымящейся машины. – Ты что тут делаешь? Ты одна, или есть еще кто-то?
– Мы с дядей и его сыновьями ехали по дороге. Мы очень тихо ехали, даже лошадь не ржала, – залепетала девушка. – А потом этот выскочил! Я не знаю, откуда он взялся. Я спрыгнула с телеги и побежала. Я не знаю, что с дядей и братьями. Они там кричали.
– Не хочу расстраивать, но, думаю, твои родственники убиты, – неосмотрительно выдала вслух Юля.
Лицо девочки вытянулось, но что удивительно, она не заплакала. Я метнула хохлушке гневный взгляд. Та состроила непонимающую мину, дескать, «а шо такого?»
– Если они живы, мы узнаем, не волнуйся, – я положила руку на плечо девчонки. – Но скорее всего Юля права.
– Я убежала в лес и не видела, что там потом было, – промямлила та. – А потом он догнал меня…
– А тебе не говорили, что если видишь бота, лучше спрятаться, а не бегать? – нахмурилась я.
Вот, за каким художником мы рассказываем гражданским про ботов? Все равно не слушают.
– Я знаю, просто испугалась, – сейчас она заплачет, только утешать не хватало.
Я вздохнула и по-доброму улыбнулась ей.
– Считай, ты заново родилась. Меня зовут Ольга, это Юля. Мы из «Дельты». Тебя как зовут?
– Женя, можно Джиджи, – девчонка быстро взяла себя в руки. – Вы, правда, ведьмы?
Мы с Юлей переглянулись.
– Смотрю, нас уже не только вампиры так называют, – усмехнулась я.
– А почему Джиджи? Это же не кавказское имя, – спросила Юля, заменив пустой магазин у автомата.
– Мое полное имя Джинан. Но с детства все называют Женя или Джиджи, – пожала плечами она.
– Кстати, я до сих пор не услышала благодарности, – нарочно проворчала я.
Девчонка несмело улыбнулась.
– Спасибо большое.
Я покачала головой. Кажется, она не понимает, что была на волосок от смерти всего несколько минут назад. Счастливая. Я не могу себе позволить быть такой наивной. Я вообще мало что могу себе позволить.
– Юль, отведи ее в лагерь, я пойду одна.
Юля вытаращилась на меня.
– Ты же сама запретила ходить поодиночке?
– Не с собой же ее тащить, идите. До болота нет ничего, а там уже, если что с альфонсами разберемся. Я осторожно, не переживай.
Я пошла к озеру по той самой дороге, которой мы шли в обход до появления девчонки и бота.
Что-то мне везет на школьниц последние дни. Вчера вампирша, сегодня эта Джиджи. Не удивлюсь, если у озера найду дите ясельного возраста. Я, что, похожа на няньку? Никогда не умела общаться с детьми. Не запрограммирована я сюсюкаться.
Солнце уже кое-где поблескивало среди деревьев. Казалось, даже потеплело. Или же я просто хорошенько размялась, уничтожая бота? Неважно. Во всяком случае, больше я не мерзну. Немалая заслуга в этом нашей военной формы. Отличительные особенности ее материала – его не проткнуть ножом, он превосходно держит тепло зимой, а летом обеспечивает неплохую вентиляцию тела.
Форма «Дельты» отличалась от форм других спец. подразделений в первую очередь внешне. Черные узкие брюки, черная узкая куртка из плотного материала, принимающего форму тела. На груди нашивка «∆» – дельта. Наверно, дизайнеры насмотрелись шпионских боевиков. Тем не менее, против никто из нас не высказывался. Не так уж много в наших буднях возможностей почувствовать себя привлекательной. А тут поймаешь свое отражение иной раз в разбитой витрине или луже, и с удивлением вспомнишь, что ты все-таки девушка.
Я тихо пробиралась между деревьями. Преодолев крутой подъем, остановилась передохнуть и прислонилась спиной к стволу дерева, как вдруг мое внимание привлек след на влажной земле. Отпечаток когтистой лапы. Волки здесь не водятся, звери вообще давно ушли из этих гиблых мест. Вывод один: падальщики пришли на болота.
Они были здесь совсем недавно, в опасной близости с лагерем. Тьфу, мерзость! Меня передергивает об одной только мысли об этих тварях. Безмозглые мутанты, центнер бешеной ярости. Внешне они напоминают плод абсурдно-фантастической любви собаки и велоцираптора: темно-серые, не переносящие яркого света, чуть больше метра в холке и до двух в длину, совершенно лишенные шерсти, с жуткими вытянутыми узкими мордами, торчащими вверх и вниз из пасти загнутыми клыками, с длинным хвостом-балансиром. Глаза их плохо развиты, потому почти не видят. Однако сей недостаток с лихвой компенсируется острым слухом. А уж чутьем на кровь твари могут обойти даже акулу, которая, как известно, чует каплю крови за несколько километров. Мутанты бегают на мощных задних ногах. Передние, с длинными острыми когтями, менее развиты и служат для опоры и разделки пищи.
Тупые, кровожадные и вечно голодные, эти уроды нападают чаще небольшими группами по нескольку особей, как стая парий.
Надо предупредить всех об опасности. Быстро набираю Юлю.
– Слушаю, Оль.
– Юль, вы дошли до лагеря?
– Да, только что, – в ее голосе послышалось волнение. – Что случилось?
– Тут рядом падальщики, – ответила я, стараясь прикинуть примерное количество особей по отпечаткам лап.
– Шикарно, – в своеобразной манере протянула Юля. – Давай назад. Мы сейчас пойдем навстречу.
Я не люблю играть в героиню и понапрасну рисковать собой. Допустим, я смогу справиться с десятком падальщиков. Все-таки я уже не та слабая девочка, которая в первые месяцы войны пряталась по развалинам и стреляла с крыш из охотничьих ружей. Но испытывать судьбу я не стану. Как говорится, не стоит бегать быстрее, чем летает твой ангел-хранитель.
Новость о падальщиках шокировала всех. Эти твари никогда не уходили так далеко от городов. Что заставило их это сделать, не мог предположить никто, но это и не важно. Важно лишь то, что теперь они бродят где-то рядом. Мы удвоили охрану по периметру лагеря. Встречать «Альфу» отправилась группа из семи человек во главе с Юлей. На семерых сразу падальщики напасть не осмелятся. Я осталась, чтобы помочь остальным сестрам соорудить хотя бы подобие изгороди в передней части лагеря, где ее не было.
Если эта война когда-нибудь кончится, то в собственном доме я и кран починить и плитку положить, все сумею. Если, конечно, у меня появится свой дом. Сколько лет пройдет к тому времени? И кому я буду нужна старая, с боевыми ранами, которые сейчас лишь напоминают о себе парой шрамов, а к старости начнут ныть? А нервы, а испорченная психика? Все мы здесь инвалиды, каждый по-своему.
Девушки в «Дельте» своего рода фанатики. Особенно я. Имею ли я право уйти, выйти замуж, рожать детей, жить где-то, куда еще не дошла война, зная, что завтра моя семья может погибнуть у меня на глазах, как погибли мои родители? Могу ли я отсиживаться как крыса в углу и наблюдать, как гибнут невинные люди, понимая, что могу помочь? Я говорю «нет». Война – не время заводить всякие шуры-муры.
