— Что ты сделал?
— Девять или десять тысяч повторений пяти или шести разных упражнений.
— Сейчас ты играешь лучше, чем тогда. — Теперь она повернулась спиной к улице; народ решил, что шоу закончилось, и стал расходиться.
— Не знаю. — Я внимательно посмотрел на свою руку, выпрямил пальцы, потом сжал кулак. — Тогда мне казалось, что я играю замечательно.
Она коротко кивнула:
— Так и было.
— Кстати, о гитарах, — сказал я. — Что случилось с тем «Макферсоном»?
Ее подбородок опустился, глаза забегали. На смену уверенному трубадуру моментально пришел недотрога или, хуже того, неудачница. Она коротко пожала плечами:
— Нужны были деньги за аренду.
— Жаль. Мне нравилось, как она звучит.
Мы тыкали щупами по краям давно сложившейся истории. Если бы этот разговор зашел глубже, то мы бы содрали коросту, нараставшую в течение двадцати лет, и я был совершенно уверен, что мое сердце этого не выдержит.
Она сменила тему.
— Знаешь, твои длинные волосы, корявая рука и механический голос на самом деле маскируют тот факт, что ты так же хорош, как раньше. В этом городе ничего не знают, верно?
— Время от времени я где-то играю.
Она посмотрела в направлении «Лэриэта», расположенного в нескольких кварталах от нас, потом снова взглянула на меня. Вид у нее был немного смущенный.
— Пятьдесят на пятьдесят, ладно? Но этот, как-его-там, берет себе десять процентов.
— Бери себе. — Ее предложение говорило о том, что Фрэнк рассчитывает на большее. — И дай мне подумать, что я могу предпринять насчет денег.
Ее следующий вопрос застал меня врасплох:
— Ты когда-нибудь был женат?
— Что? — я посмотрел на солнце.
Она ощетинилась, как в тот раз, когда увидела мистера Громилу в больнице. Защитный механизм, выработанный в силу необходимости. Она надавила еще раз.
— Ты когда-нибудь был женат?
— А что?
— Потому что мне нужно знать, что в следующую минуту я не увижу, как миссис О’Коннор целится мне в лицо, поскольку считает меня старой пассией, раздувающей новое пламя.
Справедливый вопрос.
— У тебя есть опыт такого рода?
— Кое-что имеется.
— Нет.
— «Нет», то есть «нет никакой миссис О’Коннор», или «нет, она так не подумает»?
— Не женат и никогда не был женат.
Ее голос поник, голова опустилась.
— Хорошо. — Она разглядывала свои руки. — Не то хорошо, что ты никогда не женился. Я имела в виду, это хорошо, потому что сегодня я слишком устала для драки.
Эмоциональная поза Делии очень подходила женщине с закатанными рукавами. Не имея покровителя или защитника, она была вынуждена сражаться за себя, и то, что когда-то было мягким и нежным, обросло толстой шкурой, готовой всякий раз ощетиниться. Сидя на этой скамье, она исполняла роль Клепальщицы Рози
[21], примирившейся с тем фактом, что Джо никогда не вернется домой.
Двадцать лет назад, когда я смотрел в потолок больничной палаты и мысленно перебирал свои возможности, эта не пришла мне в голову. Мне она не понравилась.
Я взглянул на часы.
— У нас есть еще несколько часов, прежде чем понадобится быть в «Лэриэте», а я должен заехать в еще одно место. Не возражаешь, если я подброшу тебя…
— Я могу поехать с тобой?
— Это не самое воодушевляющее место.
— От меня не будет хлопот.
— Запах может быть немного… ошеломительным.
Она хихикнула:
— Видел бы ты некоторые места, где мне приходилось выступать.
— Это может потребовать некоторого участия.
— Я в игре.
Я улыбнулся:
— Это будет здорово. Ей понравится.
— Ей?
— Моей подруге.
Делия оцепенела.
— Кажется, ты говорил, что у тебя нет ни с кем отношений.
— Нет. — Я с улыбкой поднял палец. — Я сказал, что никогда не женился, но не говорил, что у меня нет подруги.
Новая порция колючек. Ее спина стала прямой, как палка.
— Она поладит со мной?
— Думаю, ты можешь на это рассчитывать, — ответил я, забираясь в джип, пока она продолжала стоять рядом.
— Почему ты так уверен?
— Просто догадка.
Глава 6
Центр «Ривервью» — жилое учреждение на сорок коек, расположенное на пяти акрах земли напротив гранитного выступа горы Спящего Индейца. Живописные клумбы и ровно подстриженные газоны одновременно поддерживаются в порядке и вытаптываются огромным стадом оленей, которые едят цветы и траву. Это место граничит с рекой Арканзас, постоянное журчание которой дарит безмятежность и покой.
Я пересек короткий мост через Арканзас, проехал по парадной аллее с рядами огромных тополей и остановил машину. Уже перевалило за полдень, и большинство обитателей либо дремали, либо сидели в своих комнатах и смотрели телевизор. Я оставил джип на стоянке и вышел, Делия последовала за мной. Ее спина стала более гибкой, и она была уже меньше похожа на дикобраза.
Мы миновали прихожую и поплутали по коридорам, пока я не нашел комнату Мэри. Дверь была закрыта. Я толчком распахнул ее и увидел, что она спит, так что мы присели и затихли. Это был один из моих любимых моментов в обществе Мэри. Когда она спала, то не дергалась.
Делия осмотрела комнату, увешанную настенными украшениями.
— Ты должен был рассказать мне, — прошептала она.
— После того как я снова начал играть, то стал искать надежное место, чтобы попробовать свои силы. Здесь люди просто благодарны за компанию и не слишком придирчивы, если ты будешь кое-где пропускать ноты или фальшивить. Кроме того, они довольно внушаемы. Мэри была одной из первых, для кого я играл. Чем больше времени мы были знакомы, тем больше я понимал, что у нас есть кое-что общее.
— Например?
— Мы оба поклонники Делии Кросс.
Делия изучила стены, обклеенные плакатами с ее атрибутикой.
— Правда, она упертая фанатка, — добавил я. — Иногда это граничит с навязчивостью.
Темные волосы Мэри упали на ее лицо, и струйка слюны стекала на подушку. Я заправил ей волосы за ухо и промокнул уголок рта. Она заморгала, улыбнулась, и нервный тик немедленно вернулся.
