В шесть Элис выходит из дома. Я принимаю душ, одеваюсь и только когда набираю номер нашего администратора Хуана, понимаю, что собираюсь сделать. Я говорю ему, что неважно себя чувствую и на работу сегодня не выйду.
– Съел что-то, – вру я. – Можешь отменить прием?
– Конечно, – отвечает он. – Болтоны не обрадуются.
– Что поделаешь. Позвонить им?
– Не надо, я все улажу.
Я оставляю записку на случай, если Элис приедет в мое отсутствие. «Уехал в аэропорт. Самое малое, что я могу сделать. Люблю. Джейк». Потом приписываю постскриптум, какой-то уж очень сентиментальный, но точно выражающий мои чувства: «Спасибо, что вышла за меня».
Я еду вдоль побережья и стараюсь утвердиться в своем решении. Аэропорт Хаф-Мун-Бэй – всего лишь одна взлетно-посадочная полоса среди бескрайних плантаций артишока. В густом тумане виднеются несколько легкомоторных самолетов и маленькое здание кафе. Парковка почти пустая. В кафе я сажусь за столик, откуда видно все летное поле. В здании аэропорта нет ни охраны, ни билетной кассы, ни багажной ленты – только незапертая дверь, отделяющая кафе от выхода на взлетное поле. Ко мне подходит стройная женщина в старомодной форме официантки.
– Кофе?
– Горячий шоколад, если есть.
– Конечно.
Я осматриваюсь – нет ли чего подозрительного. На парковке всего три машины: моя, пустой «форд-таурус» и пикап «шевроле» с водителем. Наверное, кого-то встречает. Я ловлю себя на том, что нервно постукиваю пальцами по столу. По мне, так неизвестность куда страшнее реальной опасности. Элис позвали, чтобы сделать ей выговор? Снова надеть браслет? Или куда-то отвезти? Ни Вивиан, ни Дэйв не сказали, нужно ли будет лететь на самолете. Эх, лучше надо было слушать в тот день, когда Вивиан вынула из рамки фото Мартина Парра и запудрила нам мозги своей презентацией.
Из-за гор вылетает самолет. Разворачивается и идет на посадку в тумане. Самолет частный, но он красивее и больше, чем стоящие рядом с ангаром «Цессны». Я смотрю на часы – восемь сорок пять. Еще шесть минут. Кто должен прийти за Элис? Мужчина или женщина?
Самолет плавно подъезжает к заправке. Рабочий коротко переговорив с пилотом, начинает заправлять самолет. Пилот идет в сторону кафе. Какое-то время стоит у входа, поеживаясь и глядя на парковку – явно высматривает что-то или кого-то. Потом заходит внутрь и оглядывает зал, едва скользнув по мне взглядом; хмурясь, смотрит на экран сотового и уходит в туалет.
В аэропорту больше никого нет – только я, официантка, рабочий, водитель «шевроле» и пилот. Уже ровно девять. Я оставляю пятидолларовую банкноту на столе, встаю с места. Пилот возвращается из туалета, снова оглядывает кафе и идет к выходу. Мы почти сталкиваемся у двери. Он очень высокого роста, ему, наверное, чуть за сорок. Рыжие волосы, симпатичный, одет в джинсовую рубашку и брюки защитного цвета.
– Доброе утро, – говорю я, слегка посторонившись.
– Доброе, – отвечает он с акцентом, и я сначала не понимаю, с каким.
– Вы не Элис ищете? Я – Джейк.
Пилот смотрит на меня скептически, затем пожимает мою протянутую руку.
– Киран.
Ирландец. Я сразу вспоминаю Орлу и остров в Ирландии.
– Вы знаете Элис? Она должна была прийти сюда, – говорит он несколько раздраженно.
– Я ее муж.
– А где сама Элис?
– Не смогла приехать.
Он ухмыляется, будто думает, что я его разыгрываю.
– И не приедет?
– Нет. Она – адвокат. У нее слушание в суде. Очень важное дело.
– Хм, такого еще не было, – смеется Киран. – Смелости вашей жене не занимать. – Он достает из кармана пачку жевательной резинки, открывает ее, сует пластинку в рот. – Смекалки, может, и не хватает, но смелости точно в избытке.
– Я приехал вместо нее.
Он качает головой.
– Ну, вы два сапога пара.
Меня одолевают противоречивые чувства, я пытаюсь ничем не выдать смятения, но не очень получается.
– Она не смогла приехать, а я не хотел, чтобы вы напрасно прождали, вот и приехал вместо нее. Из вежливости.
– Вежливости? Вы серьезно? Что я Финнегану скажу?
– Так вас Финнеган прислал?
Киран смотрит на меня, прищурив глаза, будто не может решить: то ли я непроходимо туп, то ли наивен.
– Это я во всем виноват, – упрямо говорю я.
Действительно, все неприятности Элис из-за меня. Нет, конечно, это она познакомилась с Финнеганом и пригласила его на свадьбу. Но пожениться-то я придумал. Элис была бы счастлива просто жить вместе и никогда не сомневалась бы в наших отношениях.
– Что ж, – произносит Киран. – Ценю то, что вы приехали, это мило и где-то даже храбро, но зря вы это сделали.
– Она бы обязательно приехала, если бы смогла.
Он смотрит на часы, потом проверяет что-то у себя в телефоне. Похоже, я его озадачил.
– Так, давайте уточним. Она не приедет?
– Нет.
– Ладно, приятно познакомиться, Джейк. Удачи вашей жене. Она ей понадобится. – Пилот уходит и садится в самолет. Я смотрю, как он взлетает, постепенно удаляется, становясь серебристой точкой в небе, и внутри у меня растет очень нехорошее предчувствие.
34
Когда я еду обратно в город, мне звонит Хуан. Он пытался отменить прием Болтонов, назначенный на одиннадцать, однако миссис Болтон и слышать ничего не захотела.
– Я ее боюсь, – говорит он.
Джин и Боб Болтон женаты больше сорока лет. Они вышли на Эвелин сразу же, как я с ее легкой руки стал консультировать семейные пары. Позже я понял почему – в городе не осталось ни одного психолога, у которого они не побывали.
Каждую неделю я со страхом жду их приема. Каждый из супругов несчастен и сам по себе, а вместе они несчастны вдвойне. Час тянется убийственно медленно, иногда мне даже кажется, что часы на стене сломались. Болтоны развелись бы несколько десятков лет назад, если бы пастор в их церкви не настоял на том, чтобы они обратились к психологу. Обычно я даю клиенту полгода, потом оцениваю прогресс. Если за это время нам не удается серьезно продвинуться, я рекомендую ему обратиться к другому специалисту. Может быть, это не самый лучший способ ведения бизнеса, но так лучше для клиентов.
Где-то на третьей неделе работы с Болтонами я спросил их, не думали ли они о том, чтобы развестись. На что Боб сразу же ответил:
– Да каждый чертов день все эти чертовы сорок лет!
Вот тогда его жена единственный раз за все время улыбнулась.
– Ладно, – говорю я Хуану. – Их я приму. В обычное время. Буду в офисе к десяти тридцати.
– Вы уже выздоровели?
