– Смотря от чего.
Болтоны появляются ровно в одиннадцать. Но я совсем не слушаю, что они говорят, вернее, что говорит Джин – обычно в их паре говорит только она. Ни тот ни другая не замечают, что мыслями я где-то далеко. Уверен, Боб вообще спит во время приема, только с открытыми глазами, как лошадь. И вроде даже похрапывает. Ровно в двенадцать я говорю им, что наше время истекло. Уходя, Боб сетует, что на улице туман. На прошлой неделе было солнечно, так он жаловался на жару. Хуан брызгает в кабинете освежителем и открывает окна – он терпеть не может парфюм Джин.
В час сорок семь мне звонит Элис и радостно кричит в трубку:
– Мы выиграли дело!
– Здорово! Я тобой горжусь!
– Я иду на обед с коллегами. Пойдешь с нами?
– Это ваша победа, вечером дома отпразднуем. Куда пойдете?
– В «Фог-сити».
– Надеюсь, на Вивиан не напорешься.
– Если я вдруг не вернусь, машина будет стоять на углу Бэттери и Эмбаркадеро. Забирай ее себе. – Элис шутит и ведет себя так, будто все нормально, но я-то знаю, что нет. Решаю пока не говорить ей, что ездил в аэропорт. Пусть празднует спокойно.
После разговора с Элис я сижу и рассеянно проверяю почту – из головы не идет утренняя встреча с Кираном. Что случилось, если бы Элис приехала в аэропорт? Киран посадил бы ее в самолет и увез? Куда? И на сколько? Стала бы она сопротивляться или покорно пошла бы за ним? Мне вспоминается жуткая фотография, которую я видел много лет назад в журнале Life. На снимке, сделанном где-то в Саудовской Аравии, были запечатлены несколько мужчин за решеткой. Заголовок гласил, что это осужденные за кражу люди, ожидающие исполнения приговора. Самым страшным было то, что все они спокойно сидели и ждали, когда им отрубят руку.
Я иду домой, сажусь в машину и еду в Сан-Матео. Моя цель, конечно, «Дриджерс». Когда я захожу в магазин, мне машет рукой невысокая полненькая кассирша по имени Элайза. Похоже, я уже их любимый постоянный клиент. Элайза каждый раз говорит мне, что ей нравятся мужчины, которые ездят за покупками.
За все мои поездки сюда я ни разу не встретил Джоанну, и сегодняшний день – не исключение. Я покупаю цветы для Элис и шампанское «Вдова Клико», чтобы отметить ее победу в суде. Себе беру печенье.
В конце концов мне надоедает ждать Джоанну, и я иду к кассам.
– Ох, нравятся мне мужчины, которые сами за покупками ездят, – говорит Элайза. Потом сканирует пачку печенья и говорит: – Вы б хоть что-нибудь посущественнее взяли, друг.
– Ч-ч-то? – выдавливаю я.
– Ну, чего-нибудь мясного, например, – улыбается она. – Говядины, там, свинины.
Не могу понять, что означает ее улыбка: то ли искреннее участие, то ли угрозу.
«Спокойно, – говорю себе я. – Это просто Элайза. Милая приветливая кассирша. Она сказала «друг» просто так, без всякого умысла».
– На такой еде долго не протянешь, – подмигивает она.
Я хватаю сумку, выбегаю из магазина и оглядываю парковку. Обычный набор машин: «теслы», «лэндроверы», «тойота-приус» рядом с «БМВ» третьей серии. «Все, паранойя?» – спрашиваю я себя. А вдруг нет?
Элис приезжает домой без пяти шесть. Я давно выбросил утреннюю записку, в которой сообщал, что еду в аэропорт. Расскажу ей все завтра. Она еще в приподнятом настроении, вызванном сегодняшним успехом, и слегка пьяна после празднования. Ее веселость передается и мне, и впервые за несколько месяцев я забываю про неотвязную тревогу – по крайней мере отвлекаюсь на какое-то время. Я выкладываю на тарелку сыр и крекеры, Элис открывает шампанское. Мы переходим на балкончик в спальне. Солнце садится, туман сгущается, но наш кусочек океана пока еще виден. Именно из-за него мы купили этот дом, который был нам не по карману. Радость приносят и дома старой застройки пятидесятых годов, и разномастные внутренние дворики, и красивая аллея, идущая вдоль Фултон-стрит, в конце которой наш район переходит в парк «Золотые ворота».
Мы не торопимся уйти с балкончика, хотя бутылка шампанского уже пуста. Элис рассказывает о том, как прошло слушание и какой строгий был судья. Она мастерски изобразила весь суд в лицах – как будто сам там побывал. Элис так много работала над этим делом, я просто безумно горжусь ею.
Странная встреча с пилотом, тягостный час с Болтонами и бесполезная, параноическая поездка в «Дриджерс»… Нет, лучше внимательно слушать то, что говорит Элис. Этот спокойный, неторопливый вечер с ней наедине – квинтэссенция супружеского счастья. Хочется сохранить этот момент в памяти навсегда, чтобы потом вспоминать его в трудные минуты. Вот бы Элис почувствовала то же самое, но попросить ее запомнить этот вечер как можно лучше – значит напомнить о том, что счастье преходяще, что в любой момент может случиться что-то плохое.
Звонок телефона выдергивает меня из мыслей. Только я собрался сказать Элис: «Не отвечай», как она нажала на кнопку.
Элис улыбается, и я вздыхаю с облегчением. Звонит ее клиент Иржи Каджане со своей виллы в Албании. Он только что услышал новость о победе. Элис смеется, прикрывает телефон рукой и говорит мне, что Иржи назвал в честь нее героиню сиквела к «Оголтелой пропаганде».
– Я там машинистка, которой удается разгадать, почему в деле Урэна не хватает страницы. Иржи говорит, что может назвать твоим именем боччиста
[8] из отеля.
– А машинистка Элис и боччист Джейк обретут истинную любовь и счастье? – спрашивает она Каджане, подмигивая, долго слушает, что ей говорят в трубке, потом поворачивается ко мне. – Истинная любовь – штука сложная, но они постараются.
35
Я резко просыпаюсь посреди ночи в полной уверенности, что кто-то только что барабанил во входную дверь. Встаю и тихонько прохожу по дому, выглядываю из каждого окна, проверяю камеру у входа. Никого. Глубокой ночью в нашем районе обычно стоит зловещая тишина. Океанский бриз уносит звуки, и они теряются где-то в густом тумане. Я включаю фонарь во дворе. Тоже никого. Во внутреннем дворике красными точками светятся четыре пары енотовых глаз, отражаясь в свете фонаря.
Рано утром Элис еще спит – вчера она буквально упала на кровать и спала так крепко, что за всю ночь не сдвинулась с места. Я включаю кофеварку и делаю вафли с беконом.
Через час Элис приходит на кухню.
– Вафли!
Она целует меня, потом видит, что я постирал и сложил все ее белье.
– Я что, несколько недель проспала? Какой сегодня день?
– Иди ешь бекон, – говорю я.
– Наверное, мы зря беспокоились, – говорит Элис за завтраком. – Ну, не приехала я в аэропорт и не приехала, подумаешь.
Тогда я рассказываю про встречу с пилотом. Она должна знать. Я волнуюсь, что нам в любой момент может позвонить Вивиан, Дэйв или еще хуже – сам Финнеган. Не хочу, чтобы ее застали врасплох. Я рассказываю про акцент пилота, про то, как нетерпеливо он себя вел и никак не мог поверить, что она не приедет.
