Она берет нас обоих под руки и ведет к дому. Элис неуклюже оборачивается и глядит на меня не испуганно, а с веселым недоумением.
На стене роскошной спальни с окнами от пола до потолка висит отпечатанное на холсте фото с подписью Мэтта Гроунинга
[13] – дружеский шарж на Юджина в стиле «Симпсонов». На рисунке Юджин одет точно так же, как сегодня, и в руке у него бокал шампанского. Внизу сделанная небрежным почерком надпись: «Юджин, дом великолепен. Спасибо».
– Ванная там, – говорит Кейт. – Чувствуйте себя как дома, раздеться можете хоть догола. Я сама так делаю. Каждый лишний грамм имеет значение. Требование к взвешиванию одно – прибавка не должна составлять больше пяти процентов от того, сколько человек весил в день свадьбы.
– Чрезвычайно умный подход, – киваю я, пытаясь ей подыграть.
– Ну, кто будет моей первой жертвой? – спрашивает Кейт.
– Давайте я. – Элис направляется в сторону ванной. – Мне надо снять с себя как можно больше, я и так в невыгодном положении из-за воротника.
– Не беспокойтесь, – говорит Кейт. – Его вес учитываться не будет. Он составляет ровно три фунта две унции, что зафиксировано в вашем личном деле.
В ожидании Элис Кейт возится с напольными весами, потом включает ноутбук на комоде. Я вижу, как она вводит пароль на странице с мигающей синей буквой «Д». Слева появляется ряд фотографий. В том числе наши с Элис; рядом с фотографиями какие-то номера. Я хочу подойти и рассмотреть получше, но Кейт закрывает ноутбук.
Элис выходит из ванной в воротнике и нижнем белье. Встает на весы. Кейт смотрит на цифру в окошечке и вводит данные в компьютер.
– Теперь вы, – говорит она мне.
Я иду за Элис в ванную.
Когда дверь за нами закрывается, я шепчу ей:
– Все это очень странно.
– Если бы я знала, то не пила бы пиво. Я тут сидела, пыталась вылить по максимуму.
– Хорошая мысль, – говорю я, вставая перед японским унитазом с подогревом. – И что теперь, догола раздеваться? Откуда, черт побери, они знают, сколько я весил в день свадьбы?
Элис натягивает одежду, а я снимаю туфли, брюки и остаюсь в трусах, рубашке и носках.
– Милый, – говорит Элис, – если сомневаешься, лучше сними еще что-нибудь.
После секундного раздумья я стягиваю с себя рубашку и носки.
– Трусы ни за что не сниму, – говорю я.
Элис смеется и открывает дверь. Кейт отрывается от ноутбука и подмигивает Элис, будто только им двоим известна какая-то шутка.
Я встаю на весы и втягиваю живот. Это, конечно, не поможет, но все равно. Кейт смотрит на результат и вбивает его в компьютер.
Пока я одеваюсь в ванной, Кейт и Элис разговаривают. Элис спрашивает, какие у нас результаты.
– Оценивать результаты – не моя обязанность. Я только записываю.
– А как вы стали ответственной за взвешивание?
– Предписание получила. Однажды курьер привез мне посылку с инструкциями, кодами доступа, стеклянными весами и ноутбуком. Если посмотреть на то, у кого какая работа в «Договоре», то моя далеко не самая плохая.
– И что, у всех есть работа? Я ничего об этом не слышала.
– Да. Скоро вам с Джейком тоже поручат что-нибудь такое, что соответствует вашим умениям и навыкам. Решать Комитету по занятости.
– А как же настоящая работа? – удивляется Элис.
– Работа в «Договоре» тоже настоящая. Уверяю вас, Комитет не поручит вам что-то невыполнимое.
– А если откажешься? – спрашиваю я, выходя из ванной.
Кейт глядит на меня с легкой укоризной.
– Друг…
Мы идем обратно к гостям. На ужин подают салат и небольшой кусочек тунца на подушке из риса. Простая здоровая еда. Надо будет уговорить Элис заехать за бургером по пути домой. После того как грязная посуда убрана со стола, Юджин и Оливия выносят из кухни трехъярусный праздничный торт со множеством свечей. Все, у кого был день рождения в этом месяце, встают, а мы поем им
Джоанна подходит к торту – оказывается, ей недавно исполнилось тридцать девять. Мне так и не удалось с ней поговорить. Каждый раз, когда я пытаюсь ее найти, она где-нибудь далеко. За столом меня посадили между Бэт – научным сотрудником – и ее мужем Стивом – ведущим теленовостей.
У Джоанны место на другом конце стола. Когда ужин заканчивается, она проходит мимо меня, будто не замечая. Я вдруг понимаю, что она – единственная из присутствующих, кто не обнял меня в знак приветствия и не сказал: «Здравствуй, друг».
На Джоанне закрытое синее платье. Выглядит она худой и бледной. Я замечаю синяки у нее на лодыжках.
Мы с Элис разговариваем с еще одной парой – их зовут Чак и Ева, – а Джоанна заходит в дом. Ее муж Нил стоит рядом с Дэйвом, куратором Элис, в дальнем конце двора, где установлен большой экран, на котором идет трансляция матча с участием «Уорриорз». Дэйв и Нил стоят у низкой бетонной стены, выполняющей скорее эстетическую, нежели практическую функцию. Я незаметно удаляюсь и иду в дом. Я думал, Джоанна меня не видела, но когда я заворачиваю за угол коридора, ведущего в туалет, она уже ждет меня там.
– Прекрати, Джейк.
– Что прекратить?
– Ездить в «Дриджерс».
– Что?
Я смущен и растерян. Она видела меня там и не подошла?
– Мне много хочется у тебя спросить…
– Слушай, зря я тебе все это наговорила тогда. Просто забудь. Представь, что ничего не было.
– Не могу. Мы можем поговорить?
– Нет.
– Пожалуйста.
– Не здесь и не сейчас.
– Когда?
Она колеблется.
– Кафе в торговом центре «Хиллсдейл», через дорогу от китайского ресторана «Панда-экспресс». Одиннадцать утра в следующую пятницу. Убедись, что за тобой не следят. Я серьезно, Джейк.
На улице Нил по-прежнему смотрит баскетбол. Дэйв куда-то отошел; Нил сидит один на стене, свесив ноги. Что-то в нем кажется мне очень знакомым, не могу понять что. Элис по-прежнему беседует с Чаком и Евой. Чак рассказывает, как получилось, что Юджин спроектировал им дачу. Говорит Чак с небольшим акцентом, возможно, австралийским.
– Мы договорились об этом еще до того, как дом купили. Он сам предложил, и мы срочно стали искать деньги. Мой друг Уиггинз сказал, что у него в Хопленде соседний участок ничейный. Просили недорого, мы сразу ухватились за предложение. Дом весь из стекла, панорамный вид во все стороны. Юджин – кудесник!
– Вам обязательно надо увидеть наш дом, – говорит Ева. – Приедете как-нибудь в выходные?
