– Хот-дог будешь?
– Вовсе необязательно было… – говорит она, однако берет хот-дог и откусывает от него большой кусок. Потом вставляет соломинку в пластиковую крышку стакана и жадно пьет. – Я уже думала, ты не придешь.
– Пришел.
– Если бы ты был благоразумнее, то не пришел бы. Хотя я рада, что ты здесь.
Она кладет руки на стол. Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не заглянуть под стол, ведь именно по положению ног, а не рук, можно понять, что именно чувствует человек. У Джоанны длинные ногти, накрашенные блестящим розовым лаком. В колледже они у нее были короткие и без лака.
– Во что мы ввязались, Джейк?
– Я надеялся, ты мне расскажешь.
– Когда я увидела тебя на вилле «Карина», мне захотелось прошептать тебе, чтобы ты бежал оттуда не оглядываясь, но было уже слишком поздно. И в то же время я была рада видеть тебя. Это во мне говорил эгоизм, ведь мне было так одиноко.
– Ты сказала, что мне лучше сюда не приходить… Почему?
Джоанна крутит в руках телефон – обдумывает, что сказать. Я прямо чувствую, как она составляет фразы в голове.
– В «Договоре» мне не доверяют, Джейк. Если нас увидят вместе, будет плохо. Обоим.
– В каком смысле плохо?
– Я слышала, Элис побывала в Фернли.
– Ты имеешь в виду то место в пустыне?
– Я тоже там была. – Она вздрагивает. – В первый раз все было не так ужасно. Да, стыдно, да, непонятно, но сносно.
– А потом?
– Потом стало хуже.
Эта уклончивость раздражает.
– Насколько хуже?
Джоанна выпрямляется на стуле. Я снова чувствую, что она обдумывает ответ.
– Просто сделай все, что только в твоих силах, чтобы Элис не попала туда снова.
– Тебя-то как смогли во все это втянуть?
То же самое у меня могли бы спросить Хуан, Эвелин или Ян.
– Правду сказать? – Голос Джоанны звучит резко. – Началось все с глупой аварии. Я торопилась на работу. Начался дождь, дорога была скользкая. Меня подрезал «порше», задел мне передний бампер, машина завиляла. Очнулась я в больнице. Пока я была без сознания, мне снился очень яркий сон. Не в смысле цвета и картинки. Это было что-то вроде прозрения. Так бывает, когда с тобой происходит что-то такое, отчего вся прежняя жизнь предстает перед тобой в другом свете. И становится совершенно ясно, как жить дальше или хотя бы в каком направлении двигаться. Я вдруг поняла, что в последние несколько лет моя жизнь была сплошным недоразумением. Учеба, незаконченная диссертация, дурацкая квартира – все было ошибкой…
– Ты сильно пострадала?
– Сотрясение мозга, швы, сломанное ребро, перелом таза. Мне еще очень повезло. Ты вот знал, что есть всего два вида перелома, которые могут привести к смерти? Перелом таза – один из них.
– Нет. А второй?
– Перелом бедра. Ну так вот, я все лежала и пыталась вспомнить тот сон, и тут в палату вошел врач. Сказал, что его зовут Нил Чарльз. Потом начал задавать мне вопросы, очень личные. Ну, чтобы выяснить, какой степени тяжести у меня сотрясение и отошла ли я от шока. Я тогда еще не очень хорошо соображала из-за лекарств. Он стал заполнять всякие бланки, спрашивать, чем я болела, курю ли я, пью ли, есть ли аллергия, занимаюсь ли спортом, живу ли половой жизнью. Потом медсестра помогла мне снять халат. Она стояла у кровати и держала меня за руку, пока Нил осматривал все синяки, царапины, порезы. Когда он касался меня своими большими теплыми ладонями, у меня возникало странное ощущение, будто он видит не только физические, но и все мои душевные травмы. Я была вся в каких-то проводах и под капельницей, и от этого возникло такое чувство, что я привязана и не могу сбежать, но мне это даже понравилось. Не буду утомлять тебя подробностями, Джейк. В общем, мы поженились. Кармел-бай-зе-Си
[18], куча гостей, струнный квартет. Моя жизнь изменилась на сто восемьдесят градусов.
– По-моему, здорово.
– На самом деле нет, Джейк. Оказалось, что мой яркий сон был ложным прозрением. Теперь-то я понимаю, что к тому времени я уже изменила свою жизнь. Уже приняла правильное решение и сделала болезненный, но нужный выбор. Я получала научную степень по психиатрии. Да, было тяжело, да, я влезла в ипотеку, но не надо было мне ничего бросать. Это Нил решил, что я «слишком умна, чтобы быть психиатром».
– Что уж говорить про нас, скромных психологов, – ухмыляюсь я.
– Нил уговорил меня сменить психиатрию на бизнес-администрирование и пойти работать в Schwab
[19]. Я только потом поняла, что у него просто очень сильное предубеждение против психиатрии. Короче говоря, через несколько месяцев после нашей встречи я бросила психиатрию и поступила в школу бизнеса.
– Какая жалость! Ты была бы отличным специалистом.
– Жаль, тебя там не было, отговорил бы…
Я бросаю взгляд под стол. Носки ее туфель направлены в мою сторону.
– А еще я хотела детей.
– Да, помню, целую ораву.
– Так вот, этого не будет.
– Мне жаль, – говорю я, не зная, к чему она клонит.
– Мне тоже. Я могу иметь детей. Но я вышла замуж за Нила, а он даже слышать о детях не желал, и когда я забеременела, сказал, что дети нам помешают, потому что мы в «Договоре».
Тут до меня вдруг доходит, что на собраниях «Договора» никто ни разу не говорил о детях.
– Ты хочешь сказать, что ни у кого в «Договоре» нет детей?
– У некоторых есть. У большинства нет.
– Это что, против правил?
– Не совсем. Однако Орла говорила, что дети осложняют отношения между супругами.
– Но это же будущие члены «Договора»!
– Вовсе необязательно. Если родители в «Договоре», это не значит, что детей туда примут автоматически. И вообще, «Договор» интересует брак, а не дети. Если есть только муж, значит, любишь его одного, а с детьми все сложнее.
– Ты пыталась выйти из «Договора»? – спрашиваю я прямо.
Джоанна усмехается.
– А сам-то как думаешь? Сразу же после аборта я собрала всю волю в кулак и пошла к адвокату, чтобы подать на развод. Нил сообщил об этом в «Договор». Меня тут же вызвали и ткнули носом в список моих прегрешений. Угрожали, что если я разведусь, то потеряю дом, работу, репутацию. Сказали, что заставят меня исчезнуть. Абсурднее всего, что Нил совсем не хотел вступать в «Договор». Он вообще не любит никакие организации. Но к тому времени, как мы получили посылку от бывшего соседа Нила, я уже жалела о том, что вышла замуж, и «Договор» показался мне спасением. Ну, я и уговорила Нила попробовать. Мы попробовали, и почему-то у меня все пошло наперекосяк. А вот у Нила, наоборот, в «Договоре» его все любят. Я даже не удивилась, когда ему позвонила сама Орла с предложением войти в североамериканский региональный комитет.
