Дома я без конца извиняюсь.
– Вообще-то, я купил тебе кое-что, но оставил в поезде.
Элис пристально смотрит на меня.
– А куда ты ездил?
– На встречу в Пало-Альто.
– С кем?
– Да по работе. Ничего интересного. Прости за подарок.
– Ерунда. – В голосе Элис сквозит разочарование. И она, похоже, озадачена тем, что я ей сказал про Пало-Альто. – Будем надеяться, что в «Договоре» не узнают.
– Я куплю тебе что-нибудь завтра.
На следующий день я еду в Park Life к открытию и покупаю сразу три подарка: браслет с золотой подвеской в виде карты Калифорнии, книжку о стрит-фотографии и футболку, на которой написано: «Я оставил свое сердце в Осло». Прошу упаковать все три подарка в красивую бумагу. Вернувшись домой, прячу два у себя в шкафу, хотя, возможно, в «Кодексе» и есть что-то о том, что нельзя покупать подарки с запасом. Когда вечером Элис возвращается домой, я преподношу ей самый дорогой из всех трех подарков – браслет с Калифорнией.
– Красивый! – восклицает она.
Хотя «Кодексу» неоткуда узнать, что я опоздал с подарком, я все равно беспокоюсь.
54
В выходные мы едем к Чаку и Еве в Хопленд. Я уговаривал Элис отказаться под каким-нибудь предлогом, но она не хочет, потому что эта поездка зачтется в качестве ежеквартальной.
– Давай все-таки скажем им, что у меня возникла срочная работа?
Не могу спокойно находиться в обществе кого-нибудь из «Договора», все время боюсь сделать что-нибудь, из-за чего будут неприятности. И еще больше боюсь за Элис.
– Примирись с «Договором».
Мы говорим так друг другу с тех пор, как услышали эту фразу от Дэйва и Вивиан. Эта шутка всякий раз напоминает нам о том, что мы угодили в странную и жуткую «кроличью нору». Однако на этот раз Элис, кажется, даже не шутит.
– Мне на солнце хочется, а в Хопленде обещают жару.
Через час мы уже едем по мосту «Золотые ворота».
От кофе с двойным молоком и двойным сахаром, выпитого по дороге в кафе, настроение мое улучшается. Уже в сумерках, проезжая мимо Сан-Рафаэля, я интересуюсь, как прошла сегодняшняя встреча с Дэйвом. Слава богу, последняя.
– Неплохо иногда посмотреть на все со стороны, – говорит Элис. – Много нового узнаёшь. Раньше я не совсем понимала, почему твои пациенты согласны так много платить просто за разговоры с тобой. Теперь понимаю.
– О чем же вы разговаривали?
Элис откидывает спинку сиденья назад и кладет босые ноги на приборную панель.
– О тебе много говорили. Дэйв спрашивал, как идут дела в клинике, есть ли новые клиенты и всякое такое. Один вопрос был вообще странный. Он спросил, не думал ли ты о том, чтобы открыть офис рядом с Сан-Матео, мол, твои услуги будут там востребованы, и посоветовал проверить район вокруг торгового центра «Хиллсдейл».
– Что? – вырывается у меня.
– Ему это почему-то было важно.
Конечно, я знаю, почему, но если я скажу Элис, что «Договор» следил за мной в «Хиллсдейле», придется объяснять, зачем я туда ездил. Черт.
Уик-энд проходит веселее, чем я ожидал, хотя полностью расслабиться мне так и не удается из-за слов Дэйва. Я думал, что в гостях у Чака и Евы будет много разговоров о «Договоре», о единстве интересов, ну как обычно бывает на собраниях групп в сетевом маркетинге, но ничего подобного не происходит. Мы не знали, что кроме нас в гостях у Чака и Евы будет еще одна пара. Мик и Сара нашего возраста, из Северной Каролины. Когда Чак представлял нас друг другу, то пошутил, что они – наши двойники с Юга. У них хорошее чувство юмора, они смотрят те же телевизионные шоу, что и мы. Мик тоже терпеть не может оливки и болгарский перец, а Сара, как и Элис, привезла с собой четыре пары обуви. Если честно, то чисто с эстетической точки зрения муж в этой паре слегка симпатичнее меня, а жена – чуть менее привлекательна, чем Элис. Сара работает в отделе продаж в компании по производству солнечных батарей. Мик – музыкант-клавишник в довольно известной группе. Когда я слушаю его, то смотрю на Элис и думаю: была бы она счастливее, если бы вышла за парня вроде Мика?
Погода прекрасная, Элис довольна, а Чак и Ева – щедрые и заботливые хозяева. Идет уже второй день нашего пребывания у них, а никто даже не заговаривал о «Договоре». Чак ушел на пробежку. Мик с Сарой поехали на местную винодельню, Элис сидит с ноутбуком в комнате, а я оказываюсь с Евой на веранде.
– Вы, случайно, не помните парня по имени Эли из «Договора»? – интересуюсь я как можно небрежнее.
– Нет, – резко отвечает она и уходит в дом.
Я сижу один на веранде, смотрю на вянущие под солнцем виноградники на холме и думаю о рассказе какого-то советского писателя, который я читал в колледже. Он был про официанта, живущего в одном доме с ворчливым стариком. К официанту каждый день приезжали полицейские и спрашивали его, почему он шпионит за стариком. Тот отвечал, что не шпионит, но на следующий день они приезжали снова, потому что к ним поступила та же жалоба. И так продолжалось несколько недель. Самое странное, что до этих обвинений официант вообще не думал о соседе. После того как его обвинили в слежке то ли в десятый, то ли в пятнадцатый раз, официант задумался: чем таким занимается старик? Наверняка что-то скрывает. Официанту стало так любопытно, что он залез на крышу и стал наблюдать за квартирой старика. Крыша проломилась, приехала полиция, и начались настоящие неприятности.
55
Через два дня после возвращения из Хопленда я провожу сеанс групповой терапии с подростками, чьи родители находятся в разводе. Конрад и Изабель приезжают раньше назначенного времени, остальные опаздывают. В ожидании, пока все соберутся, я ставлю на раскладной столик тарелки с печеньем, сыром и газировкой. Конрад и Изабель – они оба учатся в дорогой частной школе – обсуждают свои выпускные работы. Конрад, который ездит на новехоньком «лэндровере» и живет в особняке в Пасифик-Хайтс
[22], на полном серьезе пишет эссе «Нужен ли Америке социализм?», а Изабель исследует тему сект.
– А как узнать, где секта, а где нет? – спрашивает Конрад.
Изабель листает большую оранжевую папку и останавливается на странице, исписанной мелким почерком.
– В этом-то и вопрос. Я еще до конца не поняла; считается, что у секты есть вот эти признаки. – Она зачитывает по пунктам: Запрет на сообщение какой-либо информации об организации тем, кто в ней не состоит. Наличие нетрадиционных целей или вероучений. Наказание за выход из организации. Наличие харизматичного лидера. Обязанность членов организации безвозмездно работать на нее и жертвовать личную собственность и деньги. По-моему, самые интересные пункты второй и четвертый.
– Тогда получается, что католическая церковь тоже секта? – спрашиваю я. – Харизматичный лидер, пожалуйста – папа, и изгнать могут, если правила не выполнять.
