– Ужасно жаль, – говорит она. – Завтра очень важное слушание в суде. Буду поздно.
После разлуки паре нужно какое-то время, чтобы отношения разогрелись до прежнего градуса. Я постоянно твержу об этом своим пациентам. В кино и книгах активно пропагандируется идея поиска идеальной второй половинки. В жизни все не так просто. Таких половинок у одного человека может быть несколько. Людям, как и атомам, чтобы притянуться друг к другу, нужно оказаться в определенном месте в определенное время.
Нет, конечно, такая штука, как магия взаимного притяжения, тоже существует. Как и атомы, два человека могут стать парой, только если между ними возникнет некая невидимая связь, «химия», и тогда происходит особая реакция. Однако в разлуке даже самая сильная эмоциональная связь между людьми неизбежно ослабевает, и потом приходится ее восстанавливать, «возрождать» узы.
Несколько лет назад я проходил практику в администрации по делам ветеранов. Одного из моих первых пациентов звали Кевин Уэлш. Он пошел в армию ради бесплатной учебы в колледже, и его отправили служить на Ближний Восток. За первой командировкой последовала вторая, за второй – третья. Когда Кевин в конце концов вернулся в Сан-Франциско к жене и детям, он чувствовал себя так, будто попал в какую-то другую жизнь. Дети были воспитанными и веселыми, жена милой и привлекательной, но им владело чувство, что он – самозванец, пытающийся занять чужое место.
Я брожу по дому, заново привыкаю к вещам, вспоминаю нашу жизнь. В доме беспорядок, видимо, Элис не ожидала, что я вернусь сегодня. В гаражной студии перестановка: два стула, два усилителя, две гитары стоят друг напротив друга. На столе лежит потрепанный нотный листок. Я беру его и вглядываюсь в ноты, будто в них заключен какой-то тайный шифр, который поможет мне лучше понять Элис. Для меня они – странные, не поддающиеся расшифровке закорючки.
Я беспокоюсь. Больше не за себя, а за Элис.
В доме явно что-то изменилось: в раковине две тарелки, две вилки, на полу рядом с диваном два пустых бокала из-под вина. Мне становится не по себе. Подхожу к окну и оглядываю улицу: черного внедорожника не видно. Потом смотрю на уличный фонарь, на который никогда не обращал внимания. На нем какие-то три маленькие коробочки. Они были там раньше?
Что происходило в доме в мое отсутствие? И что еще более важно: наблюдал ли за этим «Договор»? Конечно, наблюдал. Как Элис могла быть такой неосторожной? Если ее снова заберут, это сломит ее окончательно. Да, может быть, ее заставят быть верной и послушной, но не это мне нужно. Мне нужна Элис. Я хочу, чтобы она была самой собой, со всеми ее недостатками и достоинствами. Ведь это и есть любовь?
Я звоню в офис и сообщаю Хуану, что вернулся. Он удивлен.
– Где вы были, мистер Джейк?
– По делам ездил. Подстригся очень коротко.
На диване лежит открытый блокнот. По дому разложены гитары и наушники. На столе стоит катушечный магнитофон, рядом с ним еще один открытый блокнот, на страничке накорябаны названия песен.
На кровати лежит подарочный сверток. На нем мое имя. Компакт-диск.
Вставляю его в плейер на тумбочке, надеваю наушники, сажусь на кровать и нажимаю «Плэй». Из динамиков звучит голос Элис в сопровождении гитар, клавишных, барабанов, потом к ним присоединяются даже детские шумовые инструменты. Партию бэк-вокала тоже поет Элис. Песни красивые и мелодичные.
Пятая песня – дуэт. К голосу Элис присоединяется мужской голос. Снова история любви, но на этот раз она кажется мне знакомой. Это же история нашей любви, только рассказанная Элис! Разумеется, голос на диске поет мужскую партию лучше, чем это сделал бы я. Чувственные интонации неприятно будоражат душу. Я слышу даже то, что обычно убирают при финальной обработке песни – как певцы берут дыхание перед каждой строчкой. Я словно сам присутствую в студии. Пытаюсь абстрагироваться, слушать песню так, как слушал бы тот, кто не влюблен в Элис.
Мне вспоминается, как я слушал другой дуэт Эрика и Элис, стоя на лестнице. Эрик тогда посмотрел на меня с вызовом. Или не с вызовом, а с жалостью, потому что ему было известно то, чего не знал я.
Я дослушиваю диск до конца, потом ставлю его снова. Как и тогда в гараже, у меня возникает ощущение, что я вижу ту Элис, которой она была раньше, которую я не знал, а только думал, что знаю.
Мой «музыкальный портрет» выписан до мельчайших деталей. В чем-то Элис снисходительна, в чем-то беспощадно честна.
Все это время я так крепко держался за Элис, не выпускал ее из поля зрения и видел в ней только то, что хотел видеть. Я поощрял только те качества ее характера, которые нравились мне, и надеялся, что, если я не буду обращать внимания на те, которые мне не нравятся, со временем они уйдут. Конечно, пока меня не было, эти качества вышли на первый план. Да, Элис снова стала прежней, разносторонней и противоречивой натурой. Я закрываю глаза и погружаюсь в ее голос.
На кухне раздается шум. Я снимаю наушники. Это Элис вернулась с работы. Ее туфли на высоких каблуках валяются в гостиной. Пахнет курицей, чесноком, шоколадом. Я смакую прекрасный и такой долгожданный момент, однако в душу закрадывается смутный страх. Я выглядываю из окна и проверяю, нет ли там подозрительных машин.
Элис стоит у плиты в пижаме и футболке с логотипом Lemonheads
[33] и жарит грибы. В одной руке у нее деревянная лопаточка, в другой – бокал пива. Грибы шкворчат, со сковородки поднимается легкий дымок. Я обнимаю Элис за талию.
– Мне очень понравились песни, – шепчу я ей на ухо.
Она поворачивается ко мне. Я забираю у нее лопаточку и бокал и ставлю их на стол. Потом увлекаю Элис за собой в центр кухни. Мы стоим, обнявшись, будто танцуем медленный танец. Сначала руки ее на моих плечах напряжены, а спина слегка выгнута, будто Элис вот-вот отстранится. Потом она расслабляется. Кладет голову мне на плечо, проводит руками по спине, притягивает меня к себе. Я чувствую ее горячее дыхание сквозь ткань рубашки.
– Извини, слова там не очень.
Она хочет сказать что-то еще. Я просто обнимаю ее и жду.
– И все остальное тоже, – вздыхает она. – Прости за остальное.
Звучит как признание в том, чего я боялся. Ее слова вызывают тревогу, но одновременно приносят облегчение. Случись такое с кем-то из моих клиентов, я бы поздравил их с тем, что они решили открыться. Сказал бы, что честность – это лучше, честность – первый шаг к прощению. А еще предупредил бы, что теперь, когда они знают правду, сначала может быть хуже.
– Просто будь такой, какая ты есть, – говорю я серьезно.
Элис запрыгивает на меня и обвивает ногами за талию, а я крепко прижимаю ее к себе. Мы давно так не обнимались, я уже и забыл, какая она легкая.
79
Удивительно, как быстро мы с Элис возвращаемся к привычной жизни. Я разгребаю накопившуюся за время моего отсутствия работу, Элис трудится над новым делом. Вечерами она возвращается чуть позже, а утром уезжает чуть раньше. А когда она дома, то почти все время сидит над бумагами, перечитывает документы, ищет что-то в интернете. Теперь, перед тем как усесться со мной на диван, чтобы посмотреть новую серию «Оголтелой пропаганды», она больше часа проводит в наушниках и с ноутбуком на коленях: миксует, настраивает, переслушивает песни для нового альбома.
