85
Я вскакиваю с постели и в одних трусах бегу в гостиную. В мозгу проносятся тысячи вопросов. Как давно телефон включен? Сколько на нем мигает буква «Д», выдавая наше местоположение? И как такое вообще возможно? Надо уезжать. Из Си-Ранч можно уехать только по одной дороге, и только на север – в Орегон, потому что если податься на юг, то точно наткнемся на Деклана.
И все же какая-то часть меня верит, что сейчас я увижу Элис, сидящую в кресле и глядящую в телескоп. Она посмеется над тем, что я бегаю по дому в трусах, как сумасшедший. Потом позовет меня к себе, я утяну ее в постель, и мы будем любить друг друга.
А потом мы снова пойдем гулять по берегу. Выпьем бутылку вина. Посидим в сауне, смоем с себя всю боль и страх.
Однако у телескопа ее нет. Огромные окна, дорожка к океану, волны, темные тучи, плывущие на юг, есть. А Элис нет.
Из кухни доносится какой-то звук, я с трудом перевожу дыхание. А-а, она воюет с новомодной кофемашиной.
Нет, на кухне ее нет. На столе стоит кофейная кружка, почти полная, от нее еще поднимается пар. Рядом лежит книга Лайелла Уотсона, открытая на странице про голубых китов. Страница разорвана с правого верхнего угла почти до самого низа.
Ерунда! В доме бывает столько гостей, наверняка книга попадала в руки детям.
Откуда этот запах? Плита включена, в ней противень с подгоревшими коричными булочками. Пульс ускоряется, внутри все переворачивается. Я хватаю полотенце и вытаскиваю противень на стол.
Что это только что было? Какой-то глухой удар.
Я достаю нож из кухонного ящика. Профессиональный поварской нож из немецкой стали.
Зажав его в руке, тихонько подхожу к столовой. Там Элис тоже нет.
Снова шум. Из гаража. Шарканье ног. «Может, она вышла взять что-то из машины и забыла про булочки?» – пытаюсь я убедить самого себя.
Я крадусь по коридору в сторону гаража. Снова звук… не из гаража, из маленькой прихожей, соединяющей дом с гостевым коттеджем.
Я двигаюсь осторожно, крепко сжимая в руке нож. Сердце стучит, как молот.
– Элис!
Тишина.
Да, шум идет из прихожей.
Шарканье, скрип, тишина. Теперь слышен только шум океана. Почему Элис молчит?
Открывается дверь. Боковая, из прихожей на улицу.
Теперь понятно, куда идти. Кто бы ни вышел сейчас оттуда, надо его опередить. В этих глупых, дурацких раздумьях я теряю несколько драгоценных секунд. Но как только я заворачиваю за угол, то вижу Деклана. Почему-то он кажется намного крупнее, чем я помню. За ним у двери стоит Дайана. Не одна – подталкивает кого-то перед собой. Руки у жертвы связаны, на голове черный мешок. Элис. Босая, на ней только футболка, в которой она спала.
– Друг, – говорит Деклан.
Я бросаюсь на него с ножом, его ручища проносится у меня перед глазами, и вот уже нож валяется на полу, а моя правая рука больно выкручена за спину. У Деклана порезана рубашка, из дыры течет кровь. Он с удивлением касается пореза.
– Плохое начало, Джейк.
– Элис! – с криком бросаюсь я вперед.
Дверь прихожей захлопывается, отрезая мне путь к Элис.
– Джейк, Джейк, – укоризненно качает головой Деклан. – Зря вы так. А я-то к вам всегда с уважением относился.
Я пытаюсь пошевелить рукой, однако хватка у Деклана железная. Пытаюсь ударить его левой рукой; он хватает меня за локоть и резко дергает так, что я ору от боли, отчаянно брыкаясь.
– Ох, глупо вы себя ведете, Джейк. Убегать вздумали… Ну почему вы решили, что от «Договора» можно скрыться?
Он бьет меня по ногам, я падаю на колени. Мне вдруг хочется рассказать ему про свой сон, про то, как я почувствовал, что можно начать все сначала.
– Джейк, серьезно, не испытывайте мое терпение. Я всю ночь разбирался с другими делами, ехал сюда долго… Я не в настроении.
– Заберите меня вместо нее, – говорю я.
Деклан выпускает мою руку, я пытаюсь встать. Мое лицо на уровне его запястья, пола пиджака распахнута, в кобуре – пистолет. Если бы только удалось схватить пистолет.
– Это невозможно. Чертовы глаза свои раскройте на то, что происходит. – Голос у него скорее раздраженный, нежели злой. – И не беспокойтесь, – добавляет он уходя. – За вами мы тоже приедем в свое время.
На улице хлопает дверца машины.
– В чем ее обвиняют? – Мне стыдно спрашивать, но я должен знать. – Хотя бы это-то скажите.
Деклан открывает дверь, оглядывается на меня. Потом с каким-то даже удовлетворением произносит:
– Супружеская измена. Преступление первой степени тяжести.
И оставив меня с этими словами, шагает в туман.
– Вы не имеете права никого судить! – выбегаю я за ним спотыкаясь. – Никто из вас не имеет! Чертова секта!
Деклан даже не оборачивается. Он садится в свой черный внедорожник, хлопает дверцей, заводит двигатель. Элис с мешком на голове едва видно сквозь тонированное стекло. Я стучу в водительское стекло.
– Я вызову полицию!
Деклан опускает стекло.
– Ну-ну, попробуйте. – Он презрительно улыбается. – Передавайте привет моим друзьям в участке.
– Вы блефуете.
– Проверьте, – подмигивает мне Деклан. – Элиот с Эйлин тоже так думали.
Стекло ползет вверх. Я бессильно падаю на колени, а машина медленно удаляется от меня вверх по дороге, выруливает на шоссе и исчезает из виду.
Я стою раздетый на холодном песке и чувствую свою абсолютную бесполезность. Элис. Элис.
До того как я увидел Деклана, я не был уверен, что жена мне изменила. Да, знаки были: два бокала у дивана, две тарелки в раковине – я знал, но просто не хотел верить.
Почему-то когда мы убежали из дома в то утро, я подумал, что «Договор» приехал за мной.
Измена. Преступление первой степени тяжести.
На меня внезапно обрушивается одиночество. Но есть еще одно чувство, и оно затмевает все остальные. Уверенность. Несмотря ни на что, я должен спасти Элис. Надо только придумать как. У нее никого нет, кроме меня. Что бы она ни сделала, она – моя жена.
86
У меня все болит, везде синяки, хорошо еще, что ничего не сломано. Я набираю девять-один-один. Но что-то не так. Автоответчик говорит: «Переадресация вызова».
Через секунду мне отвечает мужской голос.
– Что случилось?
– Я хочу заявить о похищении, – выпаливаю я.
– Друг, – отвечает мне голос. – Вы уверены?
Я вешаю трубку. Черт.
Одеваюсь, бросаю вещи в машину, выкидываю горелые булочки в мусор и быстро вытираю стол. Важно сдержать обещание. Не оставить никаких следов нашего присутствия здесь, никаких следов новой жизни, которая еще час назад казалась такой возможной.
