Я смотрю на Элис, такую царственную в алом платье. Ее глаза сияют, на лице застыло ожидание. Я пытаюсь понять, о чем думает моя жена, привыкшая побеждать. Моя жена, в которой «множество разных людей».
Я представляю, как мы открываем золотую дверь, идем сквозь толпу, нас приветствуют, легко касаясь наших рук и спин. Представляю, как смолкают разговоры, когда мы с Элис выходим вперед, поднимаем бокалы с шампанским и произносим одно, но такое важное слово: «Друзья».
Элис крепко сжимает мою руку, и я тут же все понимаю. «В горе и в радости» она со мной рядом. Элис притягивает меня к себе так близко, что я чувствую на шее ее дыхание, и шепчет на ухо слова поддержки и еще несколько слов, предназначенных только мне одному.
Я подхожу к двери и поворачиваю ручку.
101
В пустыне ночь. На небе мириады звезд, я никогда столько не видел. Мы идем по зеленой лужайке, еще влажной после полива. Перед нами во все стороны простирается огромный забор из сетки-рабицы, увитой плющом.
Элис снимает туфли и бросает их на траву.
– Давай, – шепчет она.
Мы бежим к ограде. От этого не включаются гудки, не начинают выть сирены. Слышен только легкий шорох наших шагов по траве.
Раздирая ногами сплетенные стебли плюща, мы взбираемся по сеточной стене, бок о бок, все выше и выше. За те дни, что Элис провела в Фернли, она не ослабла и не растеряла физическую форму, приобретенную благодаря утренним тренировкам на Оушен-Бич. Она добирается до самого верха за считаные секунды. Мы спрыгиваем на прохладный песок по ту сторону ограды и, хохоча, падаем в объятия друг друга, опьяненные новообретенной свободой.
Отдышавшись, мы глядим друг на друга, не в силах поверить, что нас отпустили.
Мы перестаем смеяться. Я смотрю в глаза Элис и знаю, о чем она думает. Нас правда никто не станет спасать?
Я представляю шоссе вдалеке и то, как луна высвечивает на темном асфальте желтую прерывистую полосу, которая приведет нас домой. Но шоссе нигде не видно.
Кое-где плоский пейзаж разбавляют гигантские кактусы. Кругом огромная безмолвная пустыня. Ни огней ближайших городов, ни звуков цивилизации.
У нас с собой только бутылка воды. Нужно успеть уйти как можно дальше до того, как взойдет солнце и начнется жара. Мы бегом устремляемся вперед, подальше от Фернли, к шоссе, которое должно быть где-то рядом, но песок мягкий и глубокий, мы бежим все медленнее и медленнее, а потом и вовсе еле бредем. Подол платья Элис волочится по песку.
В конце концов мы доходим до грунтовой дороги и дальше шагаем уже не по песку, а по земле, усеянной мелкими камушками. Я отдаю Элис свои туфли, а сам иду в носках. Небо прорезает блестящая дуга, потом еще одна и еще.
– Метеоритный дождь, – говорит Элис. – Как красиво!
Мы отпиваем по маленькому глотку из бутылки, стараясь не пролить ни капли.
Идем мы долго. Ноги болят, ступни онемели. Элис тяжело дышит. Где же шоссе? Звезды исчезли, луна побледнела, ночь медленно уступает место рассвету. Я откручиваю крышечку бутылки, заставляю Элис сделать глоток.
Она осторожно пьет, потом отдает бутылку мне и без сил опускается на каменистую дорогу.
– Давай чуть-чуть отдохнем.
Я тоже отпиваю глоток, тщательно закручиваю крышечку и сажусь рядом с Элис.
– Где-то должна быть заправка, – говорю я.
– Должна.
Элис кладет ладонь мне на затылок. Я целую ее долго и нежно, с тревогой замечая, что губы у нее пересохли и потрескались. В голову закрадывается страшная мысль: «Неужели мы сделали неправильный выбор?» Но когда я неохотно отстраняюсь, то вижу, что Элис улыбается.
Это все та же прекрасная, многогранная женщина, на которой я женился. Женщина, которая лежала рядом со мной на пляже на берегу Адриатического моря, танцевала со мной медленный танец в холле отеля, во весь голос распевая песню Let’s Get Married Эла Грина. Та женщина, которая, сидя у заброшенного бассейна теплым вечером в Алабаме, просто ответила мне: «Ладно».
Я вижу в ней твердую решимость идти вперед, не сворачивая с пути, готовность пройти через все испытания, которые ждут нас в этом странном путешествии, быть вместе до конца, что бы ни случилось.
Здесь, в пустыне, я понимаю то, что должен был понять давным-давно: наша любовь сильна. Наши узы крепки, и никакой «Договор» не сделает их еще крепче. Да, супружество – это огромная, неизведанная территория, без карты, без конца и края. Но мы найдем свою дорогу.
Неожиданно небо озаряется ослепительным светом, из-за горизонта показывается край огромного солнца. Над пустыней проносится ветер, от земли поднимаются волны жара. Мы сидим неподвижно, будто зачарованные. Мы так устали, а идти еще далеко. В голове ни единой мысли. Безжалостное солнце и сухой воздух как будто стерли все, что было в моей жизни до этого момента.
Скоро воздух раскалится, песок станет обжигающе горячим.
– Друг, – говорит Элис, поднимаясь.
Потом протягивает мне руку и с непонятно откуда взявшейся силой помогает встать.
Мы продолжаем путь.
