Почему я так злилась на Изабель? Одну причину я знала: подруга врала мне. Специально. Это больно. Смогу ли я когда-нибудь снова ей поверить?
Но… только ли потеря доверия беспокоила меня?
Возможно, просто возможно, я хотела услышать от Изабель, что нет ничего страшного в том, что мне нравился Кейд.
Не то чтобы он мне нравился. Ничуть.
Но в некотором смысле я могла понять чувство собственничества Изабель. Два года назад я развела их с Кейдом. Я была плохой подругой.
В доме было шумно: братья готовились ко сну в ванной по соседству, мама кричала им, напоминая чистить зубы в течение двух минут, Эшли смеялась в телефон в коридоре, а папа просил ее делать это потише. Я закрыла глаза, прислушалась к гулу семьи вместо гула в голове. Завтрашний день будет лучше сегодняшнего. Должен быть.
Глава 25
Ты хоть представляешь, как неприятно достать листок, ожидая от кого-то письма, и увидеть свой же почерк? Отстойно. Ты, должно быть, болеешь. Что для тебя, уверен, не очень хорошо, но подумай, с чем остался я. Мне жаль, что ты заболела. Надеюсь, тебе скоро станет лучше.
Ладно, эм, это похоже на обезображенную черепаху или что-то еще, но должна была получиться тарелка супа. Эта штука, которая выглядит как голова черепахи, ложка. Теперь видишь? Нет? Больше не буду пытаться рисовать. Прости, что заставил тебя пройти через это, когда ты только оправилась от болезни.
Так, викторина. Какую музыку ты слушаешь, когда болеешь? Она отличается от каждодневной? Я во время болезни слушаю слащавую музыку. Даже не знаю, почему, ведь, когда я здоров, она мне не нравится. Возможно, она дает мне возможность немного похандрить. Нам нужно придумать для наших фанатов какие-нибудь слащавые песни на время болезни. Что-то вроде… Ты думала, я придумаю какой-нибудь текст для песни, да? Я усвоил урок. Не придумаю.
Как жизнь дома?
* * *
Я закрыла глаза. Я не напишу ему ответ. Не напишу. Эти письма от Кейда. Он ненавидел меня. Я ненавидела его.
Я сложила письмо и вернула его на место. Если я перестану писать, то и он в конце концов тоже. И читать мне тоже надо бы перестать. Я это знала. Не честно с моей стороны перестать писать письма, но при этом продолжать читать его. Несмотря на то что я знала, кто их пишет, какая-то часть меня все равно ощущала трепет. Все равно одобрительно кивала и весело улыбалась.
Я не хотела становиться ближе к Кейду. Не хотела считать его забавным. Я знала его как облупленного. И мне было плевать, почему на публике он вел себя именно так. Он был достаточно взрослым, чтобы не относиться к людям как к мусору, несмотря на то, как к нему относились его отец и отчим.
А я была достаточно взрослой, чтобы честно сказать Кейду, что больше не могла писать.
Я достала из-под парты два письма, убрала их в рюкзак и уставилась на пустой листок перед собой. Мне не обязательно быть грубой. Я не хотела оскорблять Кейда, хотя именно так ему нравилось поступать со мной. Я была выше этого.
Я не болела, но все равно спасибо за черепашью миску. Она была так ужасно нарисована, что почти пересекла черту, которая превращает ее в искусство. Почти. У меня было два-три плохих дня.
На последнем предложении слезы защипали глаза. Мне хотелось рассказать Кейду обо всем, что произошло. Хотелось написать: «Сначала я узнала, что ты – это ты. Потом мой брат сломал единственную вещь, которая могла бы мне помочь справиться с этим фактом, а напоследок я в пух и прах разругалась с лучшей подругой, поэтому она даже не поможет мне пройти через это». Но я не могла. Интересно, какой совет Кейд дал бы мне насчет брата, насчет Изабель. Это же Кейд Дженнингс. У него миллион друзей. Один за всех и все за одного. Изабель же была моей единственной подругой.
Я поссорилась с лучшей подругой. А еще мой младший брат сломал кое-что очень важное для меня, то, что я не могу заменить, и я так разозлилась, что, когда этим утром он попытался меня обнять и попросить прощения, я повернулась к нему спиной. И я ненавижу себя за это, но все равно злюсь.
У меня выкатилась слеза, но я быстро ее смахнула. Я до сих пор ощущала вину за то, что этим утром повернулась к Джоне спиной. Он выглядел таким грустным, а я не смогла преодолеть свою злость, чтобы успокоить братишку. И я не думаю, что от меня следовало ожидать утешений, хотя, судя по маминому взгляду, именно это я и должна была сделать. Этому ребенку все прощалось. Возможно, Джоне стоило понять, что не все можно исправить объятиями. Видите, я снова пыталась оправдать свое утреннее поведение.
Но потом я подумала: это всего лишь вещь. Понимаешь?
А мой брат – человек. Вещь не важнее человека…
А ты, Кейд Дженнингс, не важнее моей дружбы с Изабель. И я ненавижу тебя еще больше за то, что ты встал между нами. Вот что я должна была написать. Но я закончила иначе:
* * *
He такое письмо я планировала написать. Письмо, которое я хотела написать, должно было включать слова: «Я больше не буду тебе писать». Тут же на это не было и намека. Тогда почему я складывала его и засовывала под парту?
Мне просто нужно было написать еще одно, последнее письмо. А потом я обязательно прерву переписку.
* * *
Мне нужно было поговорить с Изабель. Мы сумеем справиться со всем. Нам просто нужно все обсудить. Вчера я поспешно сбежала, ни в чем не признав своей вины. Вот что я поняла, когда вышла с урока химии. Мне нужно было извиниться перед Изабель за то, что я разрушила их с Кейдом отношения, потому что тогда (а может, и сейчас) я была слишком глупой. Я надеялась, это признание все исправит.
Только Изабель не ждала меня на нашем месте за ланчем. И не отвечала на мои сообщения.
Я нигде не могла ее найти. Наверное, она давала мне время все обдумать.
Я направилась к лотку с едой. Возьму что-нибудь и отыщу тихое местечко в библиотеке, чтобы поесть и подумать.
Справа от меня, прислонившись к дереву, стоял Дэвид, поэтому я свернула налево и пошла длинным путем. Мне казалось, Дэвид встречался со мной, только чтобы сделать одолжение Изабель. Чтобы удержать меня от «любого другого». А мне не нужны свидания из жалости.
К лотку с сандвичами было три очереди, и я выбрала не ту, что нужно. Сначала я этого не знала. Но через несколько минут в очередь прямо за мной встали Кейд, Саша и вся их компания.
Мне хотелось уйти, но это было бы слишком заметно, да и вообще глупо.
Я достала телефон и притворилась, что читаю сообщения.
Позади раздался голос:
