– Милые шортики. – Это была Саша. И она точно обращалась ко мне.
Я обрезала джинсы и нашила на них заплатки. Мне не хотелось оборачиваться и тем самым подтверждать, что Саша говорила обо мне, но, когда Кейд засмеялся, я разозлилась.
Кейд приобнял Сашу, хотя раньше, когда я видела их вместе, она всегда вешалась на него. Интересно, что изменилось?
Я посмотрела прямо в глаза Кейду, словно это он отпустил комментарий, и сказала:
– Извини, что ты сказал? Я не говорю на языке придурков.
Парень и глазом не повел, просто наклонил голову и ответил:
– А мне показалось, ты говоришь на нем свободно.
Это не должно было меня задеть. Я к такому привыкла.
Слышала и похуже. Однако задело, и я не хотела, чтобы Кейд это заметил. Поэтому я вышла из очереди, не зная, куда пойти, и вдруг увидела Лукаса, который сидел с друзьями и слушал музыку. Здесь, но не здесь.
Я направилась к нему. А оказавшись перед ним, потянула за провод с наушниками. Они упали ему на колени, и Лукас удивленно посмотрел мне в глаза.
– Хочешь чем-нибудь заняться? – выпалила я.
– Что? Сейчас?
– Нет. В пятницу, эту пятницу. Послезавтра. В Фениксе в клубе будет концерт для всех возрастов. Играет новая группа. Хочешь пойти со мной?
Говоря это, я очень нервничала. Все друзья Лукаса замолчали и уставились на меня. И он смотрел на меня.
– Конечно, – улыбнулся он.
– Конечно?
– Да, я поеду. Встретимся там в восемь?
– Хорошо. В пятницу, в восемь.
Уходя, мне удалось сдержать радостный визг.
Глава 26
На следующее утро, когда я шла на первый урок, ко мне с решимостью в глазах подбежала Изабель. Поравнявшись со мной, она остановилась.
– Время вышло, – заявила она.
Я улыбнулась, и Изабель протянула мне несколько листков. Она написала мне письмо?
– Что это?
– Последнее, о чем я думала вчера перед сном.
Я развернула листки. Это были объявления с «Крейгслиста».
[3] Подержанная акустическая гитара. В хорошем состоянии. Новые струны. Играет отлично. $150. Возможен торг. Было еще несколько подобных объявлений с разными ценами.
Я улыбнулась. Эти цены были куда реальнее, чем четыре сотни, но все равно казались неподъемными. Я нерешительно посмотрела на Изабель, зная, что таким образом она предлагала мир, и испытывая неловкость от того, что сама ничего не придумала.
– Извини, – сказали мы одновременно, после чего обе улыбнулись.
– Позволь мне начать, – сказала она. – Я должна была сказать тебе, что это Кейд… – Она оглянулась по сторонам и понизила голос: – Извини, что не сказала. Я была не права, могу лишь представить, что ты почувствовала, узнав, с кем обменивалась своими мыслями. И мне даже в голову не приходило, что ты могла рассказать ему такое, что не хотела бы говорить ему. Я правда думала, что вы обсуждаете только музыку.
– И ты меня извини. Мне стоило показать тебе письма, тогда бы ты поняла. И мне очень жаль, что я влезла между вами, когда вы встречались.
Изабель так яро покачала головой, что ее волосы замотались из стороны в сторону.
– Нет. Пожалуйста, не извиняйся за это. Нельзя влезть между тем, что уже разрушено.
Я обняла подружку, предпочитая верить, что она говорила искренне. Хотя теперь знала, что она на самом деле считала меня виноватой. И я признавала это, потому что в какой-то степени так и было.
– Ты самая лучшая подруга на планете. – Я приподняла листки с объявлениями. – И спасибо тебе за это.
– Знаю, это не твоя гитара, – сказала Изабель, кивая. – Ты накопила на очень хорошую. Но хоть что-то тебе подходит?
– Да, они прекрасны. Через пару недель я смогу позволить себе одну из них. – Возможно, как раз вовремя, чтобы успеть подготовиться к конкурсу, подумала я, ощущая прилив надежды. Если я выиграю, то смогу позволить себе гитару и многое другое. – Спасибо, Из.
Она улыбнулась:
– Не за что.
Я убрала листки в рюкзак, и в тот же момент прозвенел первый звонок.
– Так… я пригласила Лукаса на свидание.
У Изабель округлились глаза.
– Правда? Когда?
– Вчера, – ответила я, ощутив некую нервозность. – Я пригласила его на концерт на этих выходных… – Я повернулась к ней: – Пожалуйста, скажи, что вы с Габриелем пойдете со мной.
– Конечно! – Изабель приобняла меня. – Поверить не могу, что ты его пригласила.
– Я тоже! И он согласился. – Я до сих пор была в шоке.
– Разумеется, согласился. – Изабель подтолкнула меня. – Это-то я пыталась тебе сказать. Анонимные письма не нужны, если ты Лили Эбботт.
Я засмеялась и покраснела:
– Давай не будем торопиться.
– Кстати, как все прошло? – спросила Изабель.
– Что прошло?
Подружка искоса посмотрела на меня:
– Ты перестала переписываться с Кейдом, верно? Я тебя знаю. Тебе наверняка захотелось объясниться почему. Что ты написала?
Я сжала руки вместе:
– Мне еще не удалось объяснить почему. Но я это сделаю. Сделаю.
– Знаю, что сделаешь. В смысле, это же Кейд Дженнингс. Смертельный враг номер один. – Изабель хихикнула, еще раз меня обняла и, повернувшись, направилась на свой первый урок. – Увидимся позже.
Да, точно. Смертельный враг номер один.
* * *
Мне жаль. Похоже, ты переживала нечто похуже болезни – депрессию. Я могу чем-то помочь? Я не ссорился так с лучшим другом, но, очевидно, это невесело. Уверен, все уладится.
Что сломал твой брат? У меня нет младших братьев и сестер, поэтому мне никогда не приходилось беспокоиться о таком. Хотя я знаю, какими могут быть дети. Каждый год с восьмого класса я вынужден помогать тренеру детской спортивной лиги на «добровольной» основе. Дети умеют хулиганить, но мне это нравится. Они забавные. Подожди, началось все с того, что я посочувствовал тебе. Дети – отстой. Мы должны рождаться взрослыми. Так лучше? А серьезно, если бы у меня было что-то незаменимое и это сломали, я бы разозлился. Это естественно. Так что не кори себя за реакцию на своего младшего брата. Какой там потрясающий совет ты дала мне несколько писем назад? Держись. Выше голову. А еще не забудь про ту гениальную песню, что ты заставила меня послушать. Включи ее.
Вот и все. Это его последнее прочитанное мною письмо. И не было ничего страшного в том, что оно вызвало у меня улыбку. Но тогда я вспомнила его вчерашний комментарий на ланче про «язык придурков» и снова разозлилась. Затем еще раз прочла письмо и смягчилась. Все было так запутано.
