Не извиняйся. Ты много раз заставлял меня смеяться. Ты же не мое бесплатное развлечение. Можешь ныть столько, сколько хочешь. У тебя очень много прав. И конечно же ты не слишком многого просишь от своего отца. Он твой отец. Если он все же решит сесть на самолет и прилететь сюда, можно я его побью? Мне очень этого хочется. Но это может плохо повлиять на ваши с ним отношения, так что я, вероятно, смогу сдержаться. Не знаю, что еще сказать, кроме как «мне жаль».
Глава 38
Мне не терпелось прочитать письмо Кейда на следующий день, я надеялась, оно будет хоть немного веселее. Прошлым вечером я очень много думала о Кейде, спрашивая себя, стоит ли придумать еще один предлог, чтобы проведать его. Но отказалась от этой идеи, вспомнив, как плохо прошел мой последний визит к нему домой. Мне не хотелось сделать Кейду еще хуже.
Так что, устроившись на своем месте на уроке химии, я сразу скользнула рукой под парту.
Но ничего не нашла.
Стратегическое падение на пол карандаша дало тот же результат. Сегодня письма не было. Моей первой мыслью было, что его забрала Саша. Но она еще не пришла. Лорен просматривала вчерашний листочек с заданием, а мистер Ортега, другой подозреваемый, что-то писал на доске.
Должно быть, Кейд сегодня остался дома. Я придумала несколько ужасных причин его отсутствия, но заставила себя остановиться на мысли, что он, вероятно, просто заболел. Не было причин для беспокойства. Заболевшие все время остаются дома.
Я написала Кейду письмо с пожеланием скорейшего выздоровления и нарисовала черепашью миску с супом. Завтра все вернется в прежнее русло.
Вот только на следующий день ничего не изменилось. Письма от Кейда до сих пор не было – только мое вчерашнее. Я очень хотела спросить Сашу, где Кейд, но постеснялась.
Я оставила еще одно письмо, где написала, что он испортил мне весь урок химии, так эгоистично заболев – я надеялась, что все дело было в этом.
– Помните, что завтра итоговая контрольная, – сказал мистер Ортега, как только я засунула свое письмо под парту. – Обязательно ознакомьтесь с заданиями и будьте готовы.
Кейд собирался пропустить итоговую? Он хотя бы о ней помнил?
Саша, наверное, скажет ему. Я же не была за него в ответе.
После школы, когда мы с Изабель болтали о планах на ближайшие выходные, я увидела Кейда. Он закинул в шкафчик рюкзак и достал спортивную сумку. У меня ёкнуло сердце.
– Он сегодня был в школе? – спросила я вслух.
Изабель повернулась, чтобы посмотреть туда, куда смотрела я.
– Кто? – не поняла она.
– Кейд. Его не было на химии.
– Он был на химии.
От этого заявления я словно получила удар под дых. Кейд был на химии, просто, очевидно, не писал мне. Он понял, что ему писала не Саша? Что на самом деле это была я?
Я схватила Изабель за локоть и потащила ее из школы, пока Кейд меня не заметил.
* * *
В доносящемся с заднего дворика шуме не было ничего удивительного, а вот в сопровождающих его голосах было. Мама с папой на улице работали с гвоздями и молотками.
Я открыла заднюю дверь и увидела наполовину собранную огромную клетку. Не обычную клетку, а двухэтажную, со спусками и бортиками, которые точно понравятся кролику. Насколько я могла судить, такого рода клетку папа специально разработал и долгое время проектировал.
Он с гордостью стоял возле клетки. Я приподняла брови:
– Серьезно? Ты теперь тоже одержим любовью к кролику?
Мама засмеялась, отложила молоток и похлопала папу по плечу:
– Просто он очень хороший отец.
– Очевидно, в нашей семье найдется место для всех, кто хочет здесь жить, – улыбнулся папа, рассматривая бумаги, которые он держал в руках.
– А вы спросили кролика, хочет ли он здесь жить? – ехидно осведомилась я.
– А кто бы ни хотел? – Тон отца был несерьезным, но я знала, папа действительно верил, что в мире не было никого, кто не хотел бы стать частью нашей семьи.
Я засмеялась и посмотрела на кролика, который, казалось, в предвкушении переселения наблюдал за процессом из своей старой крохотной клетки. Я дико сомневалась в том, что это маленькое несносное создание когда-нибудь завоюет мое сердце.
Я помахала родителям, вернулась в дом и, взяв со стойки яблоко, направилась в комнату. Сегодня дома было тихо. На душе у меня было тяжело, и я не понимала почему. Ну, может быть, и понимала, но старалась убедить себя в том, что это не имеет значения. Что он не имеет для меня значения.
Я достала телефон и нашла в списке контактов номер Лукаса. Я не видела его в школе после каникул в честь Дня благодарения. Да и особо не искала.
«Привет! Ты узнал для меня о той девушке, которая чинит гитары?» – написала я.
Его ответ пришел через несколько минут:
«Да. Она работает в музыкальном магазине. Можем встретиться там завтра после школы, если хочешь».
«После уроков я отбываю наказание. Как насчет половины пятого?»
«Хорошо, тогда и увидимся».
Завтра я встречусь с Лукасом. Это поможет. Должно помочь.
Я достала из чехла нижнюю часть гитары. Если придержать струны прямо под сломом, то можно набренчать мелодию. Она была ужасно фальшивой, но мое настроение немного улучшилось.
– Я очнулся и осознал, что обо мне забыли, – тихо пропела я слова, рьяно жалея себя.
В этот момент в комнату вошла Эшли:
– Что делаешь?
– Просто репетирую песню.
Сестра посмотрела на мою гитару – труп моей гитары.
– Это самая жалкая сцена, которую я когда-либо видела:
– Спасибо.
– Тебе необходимо вмешательство сестры.
– Нет. Мне необходимо побыть одной. Я просто хочу немного побыть одна.
– В этом доме? – Эшли хихикнула и потянула меня за руки.
– Хижина в лесу. Домик на вершине горы. Подводная лодка на десяти тысячах лье под водой.
– Это все, чего у тебя никогда не будет? – спросила Эшли. – Вставай. Пойдем поедим пиццу. Я предупрежу маму с папой.
* * *
Поход с Эшли в пиццерию очень помог. Я не рассказала ей о Кейде и письмах, но было здорово ненадолго отвлечься.
На следующий день меня уже не волновало, что под партой не оказалось нового письма, хотя утром я видела Кейда на парковке. Это к лучшему, сказала я себе. Он сделал мне одолжение, резко прервав переписку.
Может, Саша сказала Кейду, что это я писала письма, и он взбесился. Ведь это же былая, странная, неловкая, с безумными родственниками и в странной одежде. Письма – это одно, но он сам мог не выдержать чего-то более серьезного, случайный разговор с Лили Эбботт на парковке.
