– Слово «любовь» уже использовано, я пыталась сравнить с чем-то еще. – Закусив губу, я постучала карандашом по бумаге.
Взгляд Кейда вернулся к моему блокноту.
– Этот текст очень хороший.
– Который?
– Ты знаешь который. Ты должна использовать его на конкурсе.
– Я не могу, Кейд. Он принадлежит тебе.
– Он резкий. Настоящий. У тебя есть для него музыка?
Я кивнула, мелодия сразу же всплыла в моей голове.
– Сыграешь мне?
Мои щеки покраснели.
– Я не выступаю. Только пишу. Этот текст всегда был предназначен для кого-то другого, кто выступит с ним, – сказала я.
– Ты сыграешь для меня? – снова спросил Кейд.
Я протянула руку за блокнотом, и он отдал его.
– На самом деле, у меня есть вторая версия текста, которая не записана здесь. – Я достала из ящика тумбочки листок, волнуясь перед предстоящим выступлением.
– Я могу не смотреть на тебя, если это поможет, – сказал Кейд, словно читая мои мысли.
Я стащила гитару с кровати:
– Да. Это поможет.
Но, начав играть, я не могла не смотреть на Кейда, и когда его взгляд встретился с моим, это меня успокоило. Я знала песню наизусть:
В ожидании я превратился в форму искусства,
Перекрутил цепями разбитое сердце,
Чтобы продержаться еще один день,
Натянул кривую улыбку,
Позволил высохнуть слезам,
Потому что знал: ты вернешься, чтобы остаться.
Но мои руки пусты.
Сердце разорвано на куски,
Душа моя искривлена,
Боль в горле невыносима,
Потому что я очнулся и осознал,
Что обо мне забыли.
Когда я начала второй куплет, эмоции сдавили горло, и голос стал хриплым:
Мне надоела эта игра в ожидание,
Сердце мое прежним больше не будет,
Но пора начать жить и двигаться дальше.
Это сделало меня сильнее, вероятно,
Хотя я не совсем понимаю как.
Может, и хорошо, что ты ушел,
Ведь мои руки тянутся вверх,
Сердце заживает,
Душа надеется.
А горло кричит,
Потому что я очнулся и осознал,
Что не могу быть забытым.
Я перешла к переходу, его ласковый взгляд воодушевлял меня:
Я нуждался в тебе.
Хотел тебя.
Старался тебе угодить,
Но так жить нельзя.
Теперь все зависит от меня,
И если я снова увижу тебя,
Возможно, ты останешься…
Я перестала играть, позволив тишине повиснуть на мгновение, а потом пропела конец:
Теперь мои руки сильны.
Сердце бьется.
Душа парит.
А горло говорит.
Потому что я очнулся и осознал,
Что не хочу быть забытым.
Последние ноты на мгновение повисли в воздухе, и все затихло. Мое горло сдавило еще больше – теперь и от нервов.
Кейд до сих пор не отвел взгляда, но в глазах появился игривый блеск.
– Думаю, я люблю тебя.
Мое сердце воспарило.
– Нам… нам нужно приберечь такие важные признания для писем, – с запинкой произнесла я.
– Или для песен.
– Да, в песне это звучало бы хорошо.
– Я напишу одну, – сказал он. – Хорошую.
Я хихикнула.
– А если серьезно. Кто тебе сказал, что ты не создана для исполнения? Ты потрясающая.
Мои щеки покраснели.
– И эта песня, Лили. Пожалуйста, отправь ее. Она идеальна. Ты отправишь эту песню на конкурс?
Я глубоко вдохнула. Но не успела ответить, как в комнату ворвался Джона.
– Уайат украл мои деньги от зубной феи! – завопил он.
– Я этого не делал! – воскликнул Уайат, вбежав следом. – Он их потерял.
За ними появилась Эшли.
– Я уже могу войти в свою спальню?
Я улыбнулась Кейду.
– Ты будешь участвовать в конкурсе? – произнес он одними губами сквозь шум.
Я кивнула. Буду! Теперь я не могла дождаться. И неважно, победит ли моя песня, – уже само осознание того, что я буду участвовать в конкурсе, было для меня важнее всего.
А потом проговорила одними губами:
– Думаю, я тоже тебя люблю.
