– Сейчас можно не отрабатывать две недели. А можно и отработать, если надо… В общем, как хотите… По вашему усмотрению…
Римма отрабатывать не стала. Необычно рано выйдя из «Петроспецмонтажа», она, что называется, нога за ногу побрела домой, попутно заходя в магазины, даже не столько за покупками, сколько для того, чтобы отвлечься от печальных мыслей. Ей казалось, что настоящая жизнь, ради которой стоило рождаться на свет, закончилась. Она больше никогда не увидит Юру, а потому будет просто доживать положенный ей срок. Теоретически этот срок должен быть довольно приличным, но, может, ответственное за ее жизнь лицо сжалится над ней, и никчемное существование закончится несколько раньше.
Когда магазины ей осточертели, Римма купила билет на какой-то фильм и честно отсидела все время, пока две бандитские группировки методично уничтожали друг друга. Подойдя из-за этого к собственному дому почти в то же самое время, в какое она возвращалась с работы, Римма увидела на лавочке у подъезда Аркадия, друга Егорова, в день рождения которого с ней случилась самая трагическая история в ее жизни. При виде его холеного полного лица ее захлестнула такая горячая волна стыда, что на глаза даже навернулись слезы. Не без труда проглотив их и ухватившись обеими руками за ручки тяжелого пакета с продуктами, она остановилась перед ним и вопросительно заглянула в глаза. Аркадий поднялся со скамейки и улыбнулся темными шоколадными губами.
– Здравствуйте, Римма! А я жду вас! – весело сказал он.
– Зачем? – просипела она вмиг севшим голосом.
– Поговорить надо.
Аркадий попытался взять у нее из рук пакет, но она не дала, резко рванув его на себя. Одна ручка оторвалась, и им под ноги выпал пакет молока. Пакет лопнул и окатил щегольские серые брюки егоровского друга веером жирных белых брызг.
– Какой ужас! – выдохнула Римма.
Аркадий, продолжая улыбаться, сказал:
– Ну вот! Теперь вам придется пригласить меня к себе, чтобы я мог привести в порядок брюки. Не идти же мне в эдаком виде по улицам Северной столицы нашей родины! Надеюсь, вы не возражаете? – И он все-таки взял у нее из рук пакет.
Римма, конечно, возражала, но брюки действительно выглядели жалко, и вина за это безобразие целиком и полностью лежала на ней. Ничего не ответив, она подняла двумя пальцами мокрый молочный пакет, выбросила его в урну, а потом в кручине застыла перед белой лужей.
– Надеюсь, вы не собираетесь отмывать утрамбованный снег? – спросил Аркадий.
Римма не собиралась, но молока было жалко, потому что она обещала напечь Гарику блинов. Тяжело вздохнув, она пошла к подъезду. Аркадий отправился за ней.
– С вашего позволения я сначала замою брюки, а потом мы поговорим, – предложил он, когда злополучный пакет с продуктами наконец угнездился на кухонном стуле.
Римма, опять не произнеся ни слова, принесла из ванной махровый темно-зеленый купальный халат и протянула его Аркадию:
– Вот. Наденьте. Он длинный и… безразмерный… А я приведу ваши брюки в порядок.
– Да не надо… Я как-нибудь сам…
– Бросьте, – махнула рукой Римма. – У меня лучше получится…
– Ну… как скажете, – смущенно согласился он.
Римма пошла в комнату, бросив ему через плечо:
– Позовете, когда переоденетесь.
Она подошла к окну и невидящими глазами уставилась в серое питерское небо. Зачем он пришел? Неужели поговорить с ней его просил Юра? Нет, Егоров не мог вместо себя прислать приятеля. Он должен понимать, что никто третий не может вмешиваться в их отношения. Тогда что этому Аркадию надо?
– Римма! Я готов! – донеслось из кухни.
Аркадий стоял возле стола в носках и в ее зеленом халате, из ворота которого выглядывал кусочек белой футболки. Рядом на стуле висела кожаная куртка, а поверх нее – темно-синий джемпер.
– Вот… брюки… – неловко произнес он, что хоть как-то примирило ее с его домашним и даже каким-то интимным видом.
Римма застирала заляпанный молоком низ брюк и, не отжимая, чтобы не помять их, повесила на веревку. Когда стечет вода, она посушит их утюгом, а потом как следует отпарит.
– Ну… и зачем же вы пришли? – спросила она, когда вернулась на кухню.
Аркадий встал со стула, на котором сидел, и галантно подвинул его ей. Римма села. Он опустился на соседний, окинул ее, как ей показалось, нескромным взглядом и сказал:
– Вы мне понравились, Римма.
Она тут же вскочила со стула, но он усадил ее обратно и довольно раздраженно произнес:
– Да не дергайтесь вы! Я же не могу уйти отсюда без брюк, а потому выслушайте!
Римма с обреченным видом уставилась в пол, а он продолжал:
– Да, понравились! Как только я вас увидел, сразу понял: это моя женщина!
Римма опять нервно дернулась, и он еще раздраженнее сказал:
– Прошу вас! Послушайте! Честное слово, мне эти слова тоже не так уж легко даются, особенно… когда я в таком виде… – И он махнул полой халата. – Может быть, я даже как-то не очень прилично вел себя там, в ресторане… Дело в том, что я был здорово подшофе… Мне еще и на работе пришлось выпить за собственное здоровье. А когда вы пришли, я вообще сошел с катушек… Но никогда не позволил бы себе к вам прийти со своими чувствами, если бы…
Он надолго замолчал, и Римме пришлось спросить:
– Если бы что?
– Если бы не узнал, что вы… ну… словом, что вы с Юркой больше не встречаетесь…
Римме почему-то вдруг стало холодно. Она встала со стула и, зябко передернув плечами, обхватила себя за плечи.
– Мои отношения с Егоровым вас не касаются, – сказала она.
– Согласен, – кивнул Аркадий. – Если бы они у вас с ним были, то меня не касались бы, а уж раз их нет…
– Послушайте, – вдруг улыбнулась Римма. – А вас не смущает, что я… алкоголичка и еще… того… слаба и по другой части…
– То есть? – удивился Аркадий.
– Ну как же… Я же на вашем дне рождения непристойно напилась и к мужчинам приставала. Разве нет?
Он покачал головой:
– Я, знаете ли, сам, в конце концов, так наклюкался… из-за вас… между прочим… потому что Юрику завидовал самой черной завистью. В общем, я очень плохо помню, чем этот идиотский день рождения закончился. Вот какое дело…
– А откуда вы взяли мой адрес? – почему-то испугалась Римма. – Неужели… Егоров дал?
– Нет, ну что вы… В питерской компьютерной базе данных нашел.
– Но ведь надо что-нибудь знать о человеке, чтобы найти…
– Мне кажется, кто-то в ресторане произносил вашу фамилию… Во всяком случае, я почему-то твердо знал, что вы Брянцева. А имени и фамилии достаточно, чтобы найти и телефон, и адрес. – Он прошелся по кухне и, остановившись рядом с ней, сказал:
