– Что это? – спросил Игорь.
– Это документы по делу Гали-Ахметова и по двум другим… ну… по которым ты хотел возбудить уголовные дела.
– На что они мне?
– Ты можешь подать на меня в суд! Подай на меня в суд, Игорь! – умоляюще выкрикнула она. – Сделай что-нибудь, чтобы я прекратила существовать… В тюрьму, в колонию… мне все равно… Мне все без тебя безразлично… А агентство это проклятое! Проклятое!! Женщина, на средства которой мы последнее время разворачивали свою деятельность, вдруг покончила с собой! Представляешь! Ни с того ни с сего! Мы только-только с ней переговорили. Она вроде была в самом замечательном расположении духа… в деревню на отдых поехать собиралась, а сама после моего ухода взяла и перерезала себе вены… Ужас… А наш исполнительный директор, Сергей Матвеев, погиб в дикой аварии… Еще у одного сотрудника в подъезде убили жену… Я бы и рада тоже сгинуть, Игорь… Но все машины объезжают меня стороной, хулиганье переходит на другую сторону улицы… Я поняла, что со мной никто не разделается, потому что я наказана… отсутствием тебя… Я с ума схожу, Игорь… Пожалей меня… или… в суд… в прокуратуру… я не знаю, куда надо…
Полина всхлипнула и опять зажала рот ладонью. Она не хотела рыдать перед ним, но отвратительные звуки сами вырвались из ее горла. Их пришлось душить, и они хлюпали, и клокотали, и грозили перекрыть ей дыхание.
Игорь смотрел на нее уже без иронии. Она права. Он точно так же пытался вымолить у Риммы любовь. Не рыдал, потому что мужчина, но состояние было схожим. Да провались этот «Агенересс»! Гали-Ахметова, конечно, жалко, но… Полина… Она ничем не хуже его, Игоря. У них в душе творится одно и то же. Они с ней братья по крови… или сестры… тьфу ты… Какая разница…
Маретин обошел стол и взял Полину за плечи. Она подняла на него измученное напряженное лицо и прошептала сквозь рыдания:
– Люблю… Ничего не надо без тебя… Умереть лучше…
Он прижал Полину к себе. Из ее глаз наконец потекли слезы. Они тут же промочили ему футболку и жгли грудь.
Игорь кусал губы. Да что же это такое? Ну почему они все так не совпали? И что же теперь, не жить? Что-то ведь все равно надо делать… Водкой это не зальешь… Не хватит водки во всем магазине «24 часа», да и во всех остальных…
Игорь слегка отстранился от Полины, приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы. И, черт возьми, этот поцелуй был неплох…
Полина жадно прижалась к Маретину, и ему ничего не оставалось делать, как продолжать ее целовать и врачевать этими поцелуями и ее, и свою изболевшиеся души. В конце концов, лучше уж Полина, чем кто-то другой. Они так хорошо друг друга знают. Игорь теперь постарается вникнуть поглубже в ее жизнь, в сущность Полины и ее помыслы. Он уничтожит «Агенересс», исправит ее и свои ошибки, и они заживут душа в душу в том самом новом доме, который уже заждался свою хозяйку. Полина родит ему ребенка. Может быть, даже девочку… Ему уж очень хочется девочку… И все еще вполне может быть хорошо… В конце концов, не так уж много людей, которые женаты по сумасшедшей любви. Да и вообще, эта любовь потом имеет обыкновение сходить на нет. Может быть, Игорь даже будет счастливее многих. Он не смотрит на Полину сквозь розовые очки, а потому избежит разочарования. Он точно знает, на что идет и чего ему ждать от жизни.
* * *
Юрий Николаевич Егоров перекладывал с места на место коллекционные книги отца и никак не мог сосредоточиться на главном. Это главное почему-то уплывало из сознания, и мысли сползали то на Илюшку, который с трудом получил годовой «трояк» по математике, то на подчиненного Горобца, который после своего юбилея никак не мог просохнуть, что грозило срывом сроков работ по договору. Надо было думать о другом. Например, о том, почему наложила на себя руки Анечка. Не хочется думать об этом именно потому, что тогда первым делом придется признать свою вину перед ней. Юрий не только ни разу не назвал ее матерью, но и вообще старался избегать. А уж когда опять сошелся с Риммой, Анечка вообще перестала для него существовать. А эта ее квартира, о которой никто даже не догадывался… Оказалось, что тишайшая женщина вела двойную жизнь. Но почему? Откуда у нее такая куча денег? Конечно, отцова коллекция здорово поредела, но не хотелось бы думать, что она… Нет! Конечно же, она не могла продавать книги! Она же любила всех их: и маму… то есть Евстолию Васильевну, и его, Юрия… и отца… Особенно отца… Книги, наверно, все-таки потихоньку продавала Евстолия Васильевна… Наверно, ей трудно было жить, а он, погруженный в свои проблемы, даже не догадывался об этом. Черт! Черт! Черт! Почему мы все так сильны задним умом? Почему начинаем соображать только тогда, когда ничем уже не поможешь и никого не вернешь? Какое счастье, что Анечка успела рассказать ему про отвратительное агентство «Агенересс». Если бы она не рассказала и он остался без Риммы, то наверняка в самом скором времени последовал бы за Евстолией Васильевной и за Анечкой. Ничего не удержало бы его на этом свете. Даже Илюшка не смог бы…
Из кухни раздался голос Риммы:
– Юра! Все готово!
Егоров отложил книгу, которую держал в руках, и пошел на кухню. На столе две тарелки со свежими щами исходили одуряющим запахом. Римма, румяная от жара плиты, с растрепавшимися волосами, была чудо как хороша. Юрий подошел к ней и сказал:
– Если бы не ты, то… – Он не смог продолжить, но ей и не требовалось продолжение. Она все знала.
– Не переживай так, любимый, – сказала Римма и положила голову ему на грудь. – Все постепенно встанет на свои места, а мы с тобой будем жить долго и счастливо.
– Ты в это веришь?
– Я это совершенно точно знаю, – сказала она и улыбнулась.
Он почувствовал, что она улыбается, уткнувшись ему в грудь. И ему вдруг стало так радостно оттого, что у него есть любимая женщина, что на столе дымятся щи, что сын никак не сладит с математикой и надо будет с ним позаниматься. Это все связано с ним, с Юрием, это все такое нужное и значительное. Ушедшее будет помниться, но уже не властно над ними с Риммой. Все действительно вскоре станет на свои места, и они непременно будут жить долго и счастливо.
– Мы обвенчаемся, – сказал он.
– Обвенчаемся, – согласилась она.
– Ты не боишься?
– Чего мне бояться?
– Ну… венчание… это же серьезно… это же на всю жизнь…
– Я и так собираюсь быть с тобой всю жизнь.
– А если вдруг…
– Ничего не может быть вдруг! – крикнула она и счастливо рассмеялась. – Хочешь, я докажу, что удача на нашей стороне?
– Ну… давай… – растерялся Егоров.
Римма порылась в сумке и вытащила смятый лотерейный билет, который купил у них на почте Аркадий.
– Вот смотри! Слово «победа», конечно, уже не получится. Но нам победа уже не нужна.
– Почему?
– Потому что мы уже победили, дурачок! Вот это число пятнадцать не считается… Его открыл Аркадий. Помнишь, я тебе говорила… А сейчас я сотру защитный слой с трех других клеток. Если мне выпадут три одинаковых числа, значит…
