– Значит, она целительница, причем необычная? – уточнил Вулф.
Брук не ответила. Она не собиралась выдавать секреты Алфриды. Ей вообще не следовало ничего предлагать. Он, возможно, проживет еще несколько дней, но не больше.
Но ее молчание его подстегнуло.
– Я знаю о существовании целителей-самоучек, передающих знания от одного поколения другому, они лечат людей там, где нет докторов. Несмотря на то что мы живем на далеком севере, нам повезло иметь хотя бы одного живущего поблизости доктора. Но почему ваша горничная не желает помогать аристократам?
Брук и в самом деле выдала слишком много! Должно быть, близость к нему затуманила ей голову. Но тут Вулф добавил то, отчего она побледнела:
– Она ведьма?
– Что за вздор! Ведьм не бывает!
– Конечно, бывают! Ведьма прокляла мою семью.
Он верил в то, что проклят!
Брук была потрясена. Вулф – образованный человек, не так ли? Мог ли он позволить себе поддаться суевериям?
Но тут до нее дошло, что он может всего лишь пытаться воспользоваться проклятием, как еще одним средством, чтобы заставить ее бежать. Должно быть, он считает, что если объявит, будто верит в проклятие, она тоже сразу в него поверит. Ха! Она не попадется на подобную удочку!
Но Вулф больше ничего не сказал о фамильном проклятии. Только закрыл глаза. Очевидно, те малые силы, которые у него еще оставались, были истощены. Им рано было встречаться. Ему следовало подождать, пока не пройдут лихорадка и боль.
– Если надеетесь дожить до возвращения доктора, вам следует больше отдыхать, – деловито заявила Брук и повернулась к двери.
– Можете попросить горничную, – прошептал он, открывая глаза. – Но почему вы вообще хотите мне помочь?
Не ожидавшая такой просьбы, Брук оглянулась.
– Потому что вы будете моим мужем.
Он зарычал. Брук вскинула брови, молча ожидая, что он первым откажется от требования регента.
– Воображаете, будто исцелив меня, заставите вас полюбить? – догадался он.
– Вовсе нет. Я уверена, что вы найдете много других причин полюбить меня.
Ответ, похоже, ему не понравился, потому что лицо его помрачнело.
– Ошибаетесь, Брук Уитворт. Я недоволен тем, что пришлось впустить вас в мой дом, да и вы должны чувствовать себя здесь незваной гостьей.
Она гордо выпрямилась. Подумать только, она была к нему добра и сердечна и даже пыталась помочь!
– Тогда прикажите мне убраться.
Вулф не стал этого делать. Ну, разумеется! Он уже ясно дал понять, что хочет, чтобы она ему первая отказала.
– Как я и думала, – с горечью вздохнула Брук. – Вы не можете избавиться от меня, как и я – от вас, как бы мы оба все это ни ненавидели.
Глава 13
Брук была слишком расстроена, чтобы заметить, что в группе людей, ожидавших у двери виконта, стояла и Алфрида. Она отвернулась от них и побежала по узкому коридору к башне, куда раньше приводил ее Гейбриел. Подошла к темной лестнице, взглянула наверх и увидела только слабый свет, льющийся откуда-то с потолка. Но все равно начала подниматься. Желала своими глазами увидеть комнату, в которую хотел поселить ее волк. Добравшись до самого верха, Брук от неожиданности опешила. В круглой башенной комнате не было ничего, кроме паутины. Пустота.
Окна маленькие и узкие, почти не пропускающие солнечные лучи. Это не спальня, скорее мрачная тюремная камера.
– Да уж, – покачала головой Алфрида, заглядывая через плечо Брук. – Теперь мы знаем.
– Мы должны поблагодарить Гейбриела за то, что он не позволил мне сегодня ночевать на полу.
– Поблагодаришь не ты. Я найду способ… если он прекратит меня раздражать.
Брук обернулась и обняла Алфриду, потому что нуждалась в утешении. Она не хотела оставаться в этом доме. Не хотела снова спорить с Домиником Вулфом. Даже с больным и раненым: уж очень быстро он раздражался.
– Если он не настоящий волк, все будет хорошо, – сказала Алфрида, нежно гладя ее по спине.
Поскольку никто из них не верил, что он настоящий волк, Брук знала, что Алфрида хочет ее ободрить. Она ценила усилия горничной, но понимала, что Алфрида зря старается.
По пути в поместье лорда Россдейла Брук цеплялась за слабую надежду на то, что если Вулф сразу не откажется на ней жениться, рано или поздно они смогут поладить. Теперь надежда рухнула, потому что она поняла, насколько глубока его ненависть ко всей ее семье.
Такая жуткая мысль и такое разочарование! Повстречайся они с Вулфом при других обстоятельствах, он мог бы ей понравиться. Он молод, красив, богат. И тогда их ждал бы совершенно иной исход. Возможно, даже ухаживание, если бы ее семья это одобрила. Нет, это вряд ли случилось бы, ведь он всего лишь виконт. Отец метил бы выше – не ради нее, но ради себя. Впрочем, какая разница, если Доминик презирал ее и был полон решимости заставить ее презирать его. Он ясно дал это понять.
Решив как можно скорее покинуть эту жуткую комнату, Брук направилась к лестнице.
– Волк ненавидит меня, – призналась она. – Хочет, чтобы я сбежала.
– Мы так и предполагали, – напомнила Алфрида.
– Знаю. Нелогично надеяться на то, что он с первого взгляда меня полюбит, а не возненавидит за то, что я сестра Роберта.
– Нет, просто оптимистично. Но если сбежишь, сама знаешь, что ждет тебя дома.
– Если сбегу, у моих родителей не будет дома.
– В таком случае нужно помнить, что бывают браки, по сути не являющиеся браками.
– Нужно притвориться?
Алфрида остановилась у подножья лестницы и пояснила:
– Возможно, пока слишком рано об этом говорить, но я имею в виду взаимное соглашение не спать в одной постели. Ты удивишься, узнав, сколько таких соглашений заключалось на протяжении веков, когда семьи, особенно благородные, роднились по причинам, не имеющим ничего общего с любовью и взаимным уважением, зато имеющим самое прямое отношение к земле, могуществу или богатству. Конечно, прежде всего необходим наследник, но как только эта цель бывают достигнута, муж и жена идут разными дорогами, даже живут каждый в своем доме, если сумеют достичь такого соглашения.
Брук подумала, что все это звучит невероятно многообещающе, но все же спросила:
– Это правда или ты просто пытаешься меня утешить?
– А утешить получилось?
– Значит, неправда.
– Чистая правда. Ты очень мало знаешь о светском обществе, потому что твои родители ездили в Лондон без тебя. Но моя мать работала в Лондоне до моего рождения, а потом вернулась в деревню. Она знала множество сплетен о жизни в большом городе и часто развлекала меня историями, случавшимися в богатых домах.
