– Но если супруги ненавидят друг друга, зачем им такое соглашение?
– Муж все равно будет поступать так, как ему угодно, и ему будут безразличны чувства жены, если только он не опасается ее семьи.
Что же, это была очень мимолетная надежда. Она не прожила и одной минуты.
– Волк не боится моей семьи, – вздохнула Брук. – Скорее наоборот. Не удивлюсь, если из-за того, что сотворил мой брат, он захочет убить нас всех.
– Мы знаем, что он сотворил?
– Вулф сказал только, что винит Роберта в смерти своей сестры. Он так рассердился, когда я попыталась вытянуть из него что-нибудь еще!
– Это веская причина для дуэли, но еще более веская причина для ареста или казни твоего брата. Интересно, почему лорд Вулф не обратился к властям?
– Потому что хочет сам прикончить Роберта. Именно об этом говорят частые дуэли.
– Возможно, – кивнула Алфрида. – Мы можем выяснить, что случилось, расспросив слуг.
– Я спрашивала Гейбриела, но он ответил, что мне следует спросить Доминика. У меня такое ощущение, что никто здесь не желает об этом говорить.
– С тобой? Может быть. Но слуги развязывают языки в присутствии других слуг. Позволь мне попытаться, – предложила Алфрида и тут же спросила: – Так ты решила быть с ним собой?
– Я не собиралась, но он так меня рассердил, что боюсь, я не смогла скрыть свои истинные чувства.
– Должно быть, он спровоцировал тебя.
– Причем явно намеренно.
– Да, но это не слишком много рассказало о тебе, куколка, не так ли? Он не узнал, как легко тебя рассмешить, что ты не злобный человек и не станешь мстить, даже если месть будет оправданна, что несмотря на то, в какой семье ты родилась, у тебя доброе и чистое сердце.
– Предложение заключить фальшивый брак скорее всего его рассмешит, – вздохнула Брук. – Он будет мужем, который станет делать все, что пожелает, и который совершенно не будет принимать во внимание мои чувства. Кроме того, он вообще не хочет на мне жениться, что и дал понять. Все, о чем он мечтает, – мой добровольный отъезд, а это невозможно.
– Может, тебе нужно любовное зелье?
Брук изумленно моргнула и подавилась смешком.
– Такого просто не бывает.
– И все же есть травы, – а у меня имеется их запас, – который разбудит… Видишь ли, деревенские жители называют отвар, который я делаю из этих трав, любовным зельем. Потому что он вызывает желание, которое люди иногда равняют с любовью. Но если волк вдруг захочет уложить тебя в постель, возможно, он станет более благосклонно относиться к женитьбе и всему, что с ней связано.
– Он уже поцеловал меня, – призналась Брук.
– Правда?
– Но это всего лишь был один из пунктов плана, как меня отпугнуть, – пояснила она. – И он очень рассердился, когда ничего не вышло.
Алфрида подняла брови:
– Превосходное начало, куколка!
– Для меня. Не для него. Он определенно мне не противен. Я вовсе не возражала бы против такого мужа… если бы он не питал ко мне ненависти.
– Ты встретилась с ним только что. Мы пробыли здесь всего несколько часов. Ненависть со временем исчезнет.
– Это вовсе необязательно, Фрида. И нет, мы не дадим ему одно из тех зелий, о которых ты упоминала. В нем слишком много ярости, чтобы я хотела увидеть его желание. Боюсь, что его страсть будет напоминать ненависть, и тогда все может оказаться крайне неприятным.
– Мы просто будем иметь это в виду, как последнюю надежду, – подмигнула Алфрида.
Брук подняла глаза к небу, но тут же вспомнила о ране Доминика.
– Кстати, о твоих травах: не согласишься ли взглянуть на его рану, которую нанес Роберт? Она не заживает, и его одолевают жар и лихорадка.
– Если уж жалеешь каждую больную собаку, ладно, но сострадание к волку вовсе не обязательно, – фыркнула Алфрида.
– Сострадание – последнее чувство, которое я к нему испытываю, – возразила Брук.
– Почему же ты хочешь ему помочь?
– Потому что в этом случае он будет общаться со мной более спокойно и перестанет видеть Роберта каждый раз, когда смотрит на меня.
– Что ж, сначала мы должны пообедать. Чтобы дать ему немного времени вспомнить твой прелестный облик и понять, какое одолжение сделал ему принц-регент, – решила Алфрида и, обняв Брук за талию, повела ее по коридору. – Кроме того, не стоит так спешить его вылечить после того оскорбления, что он тебе нанес.
– Ты подслушивала у двери! – воскликнула Брук.
Алфрида ничего не ответила, только кивнула в сторону башни.
– Я говорю о комнате, из которой мы только что ушли. Это оскорбление, куколка, причем самое страшное.
С этим Брук была согласна.
– Обед – идея неплохая, – храбро улыбнулась она. – Думаю, за какие-то пару часов ему хуже не станет.
Глава 14
Кухню Брук и Алфрида нашли в западном крыле дома. Там суетились двое мужчин и четыре женщины, а также два юных поваренка. Двое Бискейнов, трое Коттериллов, один Джекман и еще двое, не принадлежавших к вышеперечисленным, работающим несколько столетий в большом доме. Но гостьи всего этого не знали, пока Алфрида не разозлилась при виде принесенного в столовую обеда.
Брук уныло смотрела в тарелку. Очевидно, это очередной пункт замысла волка, как заставить ее убраться. Когда перед каждой поставили тарелку с тонкими, подгоревшими тостами и ничем больше, Алфрида буквально взбесилась. И ни кусочка масла!
– Иди за мной, – велела Алфрида и направилась прямо на кухню.
Брук была согласна, что после того, как плохо с ними обошлись, нужно что-то предпринять, но не ожидала, что Алфрида станет бороться с наглецами именно таким методом. Прежде всего она потребовала, чтобы слуги представились. Они нехотя назвали свои имена и должности и нервно уставились на Брук. Возможно, они не привыкли, чтобы леди спускались в их владения, но она еще больше озадачила их, усевшись за кухонный стол. Они не знали, что Брук привыкла есть на кухне.
Кухарка Марша Бискейн – приземистая блондинка с говорящими о ее добродушном характере лучиками морщинок в уголках глаз – была гораздо старше второй женщины. К сожалению, сейчас ее вид был далеко не дружелюбным. Она стояла, поджав губы, с оскорбленным выражением лица. Очевидно, присутствие Брук и Алфриды совсем ей не нравилось.
Алфрида бесцеремонно ткнула в нее пальцем:
– Ты будешь обслуживать нас как полагается, если не хочешь ходить вся в прыщах и бородавках!
Брук едва сдержала смех при виде того, как испугались слуги. Но запугивать слуг – это не слишком хорошая идея, особенно если она все-таки выйдет за Доминика.
Поэтому Брук утешила Маршу:
