Анна откашлялась:
– Я не собираюсь ходить вокруг да около, дорогая. Уверена, вы знаете: Дом надеялся, что вы ему откажете. К сожалению, он бывает слишком резким и прямым. Но вы не сбежали домой. Значит, так тому и быть. Я смирилась с мыслью о том, что вы оба ничего не можете поделать. Нам всем не следует унывать. Мы просто должны использовать создавшуюся ситуацию наилучшим образом.
Брук все-таки немного сомневалась, что слова будущей свекрови искренни, но Анна добавила:
– И… и спасибо за то, что вылечили его ногу и меня. Я сознаю, что вы не были обязаны делать ни того, ни другого, но все равно помогли нам. У вас доброе сердце, Брук Уитворт, если учесть семью, в которой вы воспитывались.
Брук невольно рассмеялась. Комплимент, но весьма сомнительный. Но учитывая, что ее отношение к родным было примерно таким же, она сказала:
– Жаль, что нам не дано выбирать родителей.
– Я всего лишь хочу, чтобы мой мальчик был счастлив. Вы можете все для этого сделать?
– Если он перестанет винить меня за грехи других, да. Думаю, это возможно.
– Доминик сказал, что это бремя лежит на нем.
Глава 45
Брук хранила слова Анны в сердце, пока поспешно готовилась к балу. Эти слова дали ей надежду. Неужели в лице Вулфов она нашла семью, о которой мечтала?
Доминик сказал, что они выедут в восемь, и у нее осталось всего несколько часов, чтобы принять ванну, одеться и сделать прическу, но с помощью Алфриды она все успела.
Расчесав и уложив последний локон блестящих черных волос Брук, горничная отступила назад и оглядела ее:
– Ты выглядишь…
Она не договорила. И, похоже, собиралась заплакать.
– Так плохо? – ухмыльнулась Брук.
Алфрида только отмахнулась:
– Ты никогда не выглядела прекраснее. Твоя мать много ради этого трудилась.
На этот раз фыркнула уже Брук:
– Она всего лишь выбрала цвет платья. Фасон выбирала я.
– Жаль, что она не видит тебя сегодня, – пробормотала горничная и добавила уже громче: – Думаю сказать твоему мужу, что ему следует заказать твой портрет в этом платье.
– Не стоит. Он вовсе не желает никаких напоминаний о том, что я стала частью его семьи, к тому же напоминаний, которые придется повесить на стену. Так что его ответ, возможно, тебя рассердит.
Алфрида нахмурилась:
– Что случилось? Почему ты потеряла уверенность в себе?
– Он просто ухватился за мое предложение сделки! А кроме того, едва сдерживает гнев после вчерашней встречи с Робертом.
– Какая еще сделка?
– Не важно. Просто деловое соглашение, которое могло бы помочь завоевать его дружбу. По крайней мере на это я еще надеюсь. Давай побыстрее, а не то я из-за тебя опоздаю.
Алфрида застегнула на ее шее изумрудный чокер. В прическе Брук уже поблескивали шпильки с изумрудными головками, а на запястье сверкал браслет. Все три бальных платья Брук были сшиты под эти украшения: все они были разных оттенков бледно-зеленого, с разными отделками. Это было обшито шелком цвета лайма с серебряным стеклярусом. И подумать только, ни одного приличного зеркала в доме, кроме ее маленького, ручного! Но она доверяла Алфриде. Та не выпустит ее за дверь, если что-то будет не в порядке.
– Ты должна улыбнуться, когда увидишь его.
– Чтобы он не заметил отсутствия шемизетки? Ему не понравилось, когда я надела то вечернее платье без шемизетки.
– Понравилось. Не понравилось то, что сделало с ним отсутствие шемизетки, – спокойно заверила Алфрида.
Брук хихикнула. Ей, как девушке, которая до свадьбы должна оставаться невинной, возможно, не следовало понимать намеки Алфриды, поэтому она вышла из комнаты, прежде чем та спохватилась.
И она действительно улыбнулась, потому что Доминик ждал ее у подножья лестницы. Брук накинула на плечи тонкую шаль с бахромой, чтобы он не увидел глубину ее декольте.
Она сама впервые видела его в вечернем костюме: черный фрак, темно-серый жилет и белоснежный, идеально завязанный галстук. Темные волосы стянуты на затылке так туго, что ни единый локон не выбивается. Наверное, его камердинер тоже приехал в Лондон? Брук пыталась представить Доминика, собственноручно завязывающего модный галстук, и не смогла.
– Вы кажетесь очень красивым, – сказала она и даже умудрилась не покраснеть.
– Полагаю, это вас радует?
Брук нахмурилась, но тут же сообразила, как ответить:
– Да, конечно, все леди будут у ваших ног.
– Предпочитаю, чтобы они оставались на своих местах, но главное, чтобы вы были довольны.
Он пропустил ее вперед. Они подошли к ожидавшему экипажу. Кучер помог ей сесть прежде, чем это успел сделать Доминик. Брук устроилась на сиденье, ожидая, что он сядет напротив. Но он сел рядом. По крайней мере, здесь было достаточно места, чтобы их плечи не соприкасались, хотя сейчас это, похоже, не имело значения. Доминик по-прежнему был слишком близко, и Брук ни о чем другом не могла думать. Еще три дня – и она узнает, станет ли ее жизнь другой после свадьбы.
– Сегодня вы не будете танцевать ни с кем, кроме меня.
Она искоса глянула на него:
– Разве так принято для помолвленной пары? И вообще, мы помолвлены?
– Памятуя о королевском указе, да, помолвлены, и вы на сегодня не нуждаетесь в компаньонке. Моя мать предложила найти таковую, но я отказался. Будет лучше, если некому будет подслушивать, как вы указываете мне на возможных любовниц.
Ее щеки жарко загорелись.
– Именно этим вы займетесь на балу?
– Разве не вы это предложили?
Это правда. Она предложила эту сделку. Так тому и быть. Постель постелена и так далее. Она сможет сделать это, не оторвав ему голову.
И тут Брук вспомнила, что у него, возможно, уже есть любовница: недаром он привел домой плату по сделке. Только чтобы увериться, она спросила:
– Вы купили мне лошадь? Мне сказали, что сегодня вы вернулись с новой лошадью.
– Совершенно верно.
– Кто она?
– Лошадь?
– Ваша любовница.
– Пока у меня нет любовницы. Лошадь для вас. Нужно же вам кататься, пока мы здесь, тем более что ваша кобылка осталась в Россдейле. Считайте это свадебным подарком.
– Это… весьма заботливо с вашей стороны. Спасибо. Чистокровка?
– Достойная того, чтобы спарить ее с хорошим жеребцом.
Брук сдержала улыбку и едва не попросила его остановить экипаж, чтобы взглянуть на лошадь. Но она не хотела, чтобы Доминик знал, как она довольна. Возможно, заключенная сделка принесет ей немалую выгоду. Если она будет думать только о лошадях, которых получит, а не о том, что получит он.
