– Нет, миледи, никто не умер. Но если Дом доживет до следующего дня рождения, дядя считает, что все первенцы: я, Питер и Джейни – умрут.
– В таком случае я счастлива опровергнуть глупое проклятие. Раз и навсегда, – объявила Анна, улыбаясь сыну. – Тебе уже двадцать шесть, дорогой. В этом проклятии нет ни капли правды, и мы с твоим отцом это доказали, солгав насчет твоего возраста.
Подумав, что ему не помешало бы себя ущипнуть, Доминик вновь поднял бутылку с виски. То, что творилось здесь, напоминало сплошную абсурдную ересь, какая бывает только в снах. Но дважды в одном сне?!
Он сделал огромный глоток прямо из бутылки.
– Но как это возможно? – спросил он. – Слуги наверняка должны знать, когда я родился.
– Это была идея твоего отца – навсегда опровергнуть это проклятие, но он не дожил до этого. Мы оба были молоды, когда полюбили друг друга. Это случилось во время моего сезона. И я забеременела еще до свадьбы. Мы поженились и сразу уехали в свадебное путешествие.
Доминик вскинул брови. Анна залилась краской. Гейбриел снова попытался улизнуть, но леди Вулф вцепилась обеими руками в дверные косяки и продолжила:
– Мы отсутствовали почти четыре года. А когда вернулись в Англию, сказали, что ты на год моложе своего истинного возраста. Да, люди говорили, что ты слишком велик для своих лет, но никто ничего не понял. А теперь я знаю, что этой уловкой мы, скорее всего, спасли тебе жизнь.
Она пронзила Гейбриела негодующим взглядом. Но он облегченно вздохнул, потому что был счастлив.
– Я пошлю дяде письмо и подобью ему глаз при следующей встрече. Спасибо, миледи. Мне так легко, что я могу взлететь!
На этот раз она позволила ему уйти и, наконец, задала Доминику вопрос, давно вертевшийся на языке:
– Ты уже простил меня?
Доминик снова поднес к губам горлышко бутылки.
– Проклятие не имеет ничего общего с тем, что со мной происходит сейчас. Ты не спасла меня от той судьбы, которая хуже смерти, матушка. Ты обрекла меня на новый ад.
Глава 53
– Может, никого нет дома? – спросила Алфрида, постучав во второй раз.
– Я слышу детский плач, – настаивала Харриет. – Детей не оставили бы одних.
Пара, которую они искали, действительно привезла в прошлом году ребенка. А вскоре после этого – еще одного. Супруги надеялись на третьего, потому что хотели большую семью.
Алфрида пожала плечами, отказываясь повторить то, что уже не раз говорила. Их просто выгонят, потому что даже если ребенок Эллы был усыновлен Террилами, доказать это невозможно. Если настоятельница это не подтвердит, Террилы точно будут все отрицать, не желая отдавать ребенка, которого, скорее всего, уже успели полюбить как родного.
Они прибыли в Севенокс поздно ночью, уставшие и измученные. Оказалось, что город больше, чем они ожидали, – он значительно вырос с 1605 года, когда был основан. Путешественники сняли комнаты в маленьком отеле, и Харриет сразу отправилась искать церкви, решив, что визит к мэру может подождать до утра. Но с церквями в центре города ей не повезло, и ей посоветовали зайти в церкви на окраине, что они и сделали утром.
В первой же церкви священник направил их в большой дом Террилов на краю города. Мистер Террил был прекрасным часовщиком. Он и его жена пятнадцать лет пыталась родить ребенка, прежде чем решили усыновить, и не одного.
Брук и Харриет, стоя на верхней ступеньке крыльца, с беспокойством наблюдали за Алфридой, которая снова подняла дверной молоток. Дверь открыла молодая женщина. Слишком молодая, чтобы быть миссис Террил. Рыжеволосая, с горящими любопытством карими глазами, в белом переднике… скорее всего, горничная, а может, и няня, потому что на бедре у нее сидел малыш, от которого Уитворты не могли отвести глаз.
– Чем могу помочь, леди?
И тут из дома донесся женский голос:
– Это моя посылка, Берта?
Горничная повернулась, чтобы ответить, освободив Брук достаточно места, чтобы она могла протиснуться мимо нее и найти женщину, голос которой она услышала. И нашла… черные волосы, янтарные, как у Доминика, глаза, модно одетая. Брук и не надеялась на это, зная, что на кладбище появились две новых могилы, и одна, очевидно, принадлежит Элоизе Вулф.
– Я знаю вас, – выпалила Брук, медленно подходя к сестре Доминика. – Плакала вместе с вами, когда умерла ваша собака. Смеялась вместе с вами, когда вы в двенадцать лет попали снежком в лицо брата. Улыбалась, сидя на скамейке с надписью «я победила» в центре Россдейлского лабиринта. Боже, как я рада, что вы живы, Элоиза!
Эти янтарные глаза с каждым словом Брук раскрывались все шире. Черные брови сошлись на белом лбу.
– Вы ошиблись, – сухо ответила она. – Я Джейн Крофт. Вовсе не та, о которой вы говорите.
– Изменить имя – не означает изменить то, кем вы являетесь, – широко улыбнулась Брук. – Не отрицайте. Глаза выдают вас.
– Очевидно, вы ошиблись адресом, – еще суше заявила Элоиза. – Та, кого вы ищете, здесь не живет. Я должна просить вас уйти.
Брук не собиралась подчиниться приказу, но прежде чем смогла ответить, в дом ворвалась Харриет:
– Где мой внук? – требовательным тоном спросила она.
– Подожди, мама, – остерегла Брук. – Это Элла Вулф, мать ребенка.
В янтарных глазах молодой леди вспыхнул гнев:
– Вовсе нет! Уходите, пожалуйста!
– Я невеста Доминика… то есть была невестой, но надеюсь снова ею стать. Я люблю вашего брата. Он очень любит вас и скорбит о потере. Сердце его ранено. Ваша мать терзается печалью и ужасно по вам тоскует. Обстоятельства вашей смерти все еще стоят между мной и вашим братом. Но как только он узнает, что вы живы…
– Вы не посмеете ничего ему сказать! – возмущенно вскрикнула Элла, но тут по ее щекам заструились слезы.
Харриет, очевидно, была разочарована тем, что не увезет своего внука домой сегодня, как надеялась.
– Мы можем увидеть ребенка? – с надеждой спросила она.
– Нет! – вскинулась Элла. – Я даже не знаю, кто вы и как меня нашли, учитывая, что я приняла все меры, чтобы никто не узнал, где я.
– Мы не знали, что найдем вас, – объяснила Брук. – Тем более что вы написали в дневнике, что из-за ребенка хотите покончить с собой. Что у вас нет иного выхода.
– Нет, у меня не было другого выхода, кроме как уехать и родить дочь.
– Но Доминик прочитал, что вы собираетесь искать покоя и утешения в море.
– Хотела, но не смогла. Тогда я находилась в ужасном состоянии и не могла спокойно все обдумать. Я написала это, но не собиралась броситься в волны и утонуть. Кроме того, мне нужно было скрыть правду от Доминика. Не дать ему совершить убийство и закончить свои дни в тюрьме. Единственным способом это сделать было исчезнуть. Я не думала инсценировать свою гибель в море, пока не проплыла мимо тела какой-то бедной женщины, лежавшего на берегу. Мне показала на него моя горничная Берта. Мы остановились посмотреть на труп, и именно в ту минуту мне пришла в голову идея инсценировать свою смерть. Я попросила Берту надеть на мертвую женщину мой медальон. Слышали бы вы ее жалобы! Уверена, что они доносились до Скарборо! Поэтому мне пришлось самой заняться этим неприятным делом и отослать ее домой за моими драгоценностями, чтобы было на что жить, поскольку я не могла взять деньги из банка после своей «смерти».
