По мере того как я проходила по списку, на лице Нелли сменилась тысяча выражений, одно напряженнее другого.
— Минни?
Усилие принятия решения заставило девушку поджать свои тонкие английские губы.
— Несомненно.
— Ольга?
Поднятая рука.
— Беатрис, я признаю, что история твоей семьи не знала членов профсоюза. Ты присоединяешься к нам?
— Несомненно — да.
— Благодарю вас. Джулия, у тебя были и все еще не прекратились трудности дома, но ты — на удивление сильная и одаренная девушка. Столь же сильная, как другая женщина из Польши, мисс Роуз Шнайдерман, которая, подобно тебе, взвалила на себя заботу о младших братьях и готовила еду на всю семью, будучи еще ребенком, чтобы ее мать могла работать на фабрике по пошиву шуб в этом городе. В конце концов Роуз сама пошла работать на шляпную фабрику, организовала женщин в профсоюз и добилась увеличения их заработка на два доллара в неделю. Так что учтите все: польские женщины не боятся брать на себя огромную ответственность. Мы создали отдел тяжкой работой, поэтому, Джулия, там найдется место и для тебя. Ты с нами?
— Полагаю, что да.
Я не спускала с нее глаз.
— Да, я с вами.
— Так как же теперь, Нелли? — спросила я ее решительно.
Ответа не последовало.
— Возможно, некоторым из вас известно, что дружок Нелли работает в мужском отделе витражей. Она ставит на карту несоизмеримо больше, чем вы.
Эти сочувственные слова оказали свое действие. Нелли схватилась за небольшой золотой медальон на шее.
— Ты же не хочешь стать единственной, кто не пошел с нами, — подначила ее Тереза.
Нелли окинула робким взглядом товарок, ожидавших ее ответа. Мэри до боли сжала ей руку, и Нелли отпустила медальон, подняла пальцы к плечу и с запинкой произнесла: — Да.
— Благодарю тебя. Теперь возвращаемся к вам, мисс Берн.
Ее руки были скрещены на груди, а плечи подняты до ушей, как будто она пыталась спрятаться.
Сзади всех мне впервые попалась на глаза Агнес. Она придвинулась к мисс Берн, плечом к плечу, и мне показалось, что только ее присутствие как другого руководящего лица заставило мисс Берн согласиться.
При виде этого рот мисс Стоуни непроизвольно открылся, придав лицу выражение готовности разразиться негодованием. Она была хорошо обеспечена и не нуждалась в работе.
— Вы ведь любите свою работу, не правда ли? Стекло, цвета.
Видно было, что глаза ее наполнились слезами.
— Не думайте, что другие компании, работающие со свинцовым стеклом, бросятся нанимать женщин в свои студии, если увидят, как вышвырнули нас. В городе нет ни одной компании, которая держит в своем штате женщин. Мне-то уж это известно. Я навела справки. Мистер Тиффани в этом отношении уникален.
Все взгляды были прикованы к мисс Стоуни. Более юные девушки с почитанием относились к ней из-за ее таланта и уважали как респектабельную тетушку. Она была последней, от кого предстояло получить поддержку, и осознавала это.
— Мисс Стоуни, так вы пойдете с нами или засядете дома, думая о нас? — не унималась я.
— За исключением Агнес, я работала на мистера Тиффани дольше, нежели любая из вас. Семнадцать лет. Он хорошо относился ко мне. Я не могу пойти против него.
— А вы и не пойдете. — Я смягчила тон. — Остаться дома — означает пойти против него, поскольку он зависит от нашего отдела.
Все ждали в молчании, давая ей время. Некоторые милостиво отвернулись в сторону.
Мисс Стоуни шумно и длительно вдохнула через нос и выпрямилась.
— Хорошо. Я пойду с вами только потому, что не желаю создавать у вас плохое мнение обо мне.
— Понимаю ваши сложности. Благодарю вас.
— Прошу всех принести обед с собой, чтобы нам не пришлось второй раз прорываться в здание после обеда. Положите его в мешочек, затягиваемый шнурком, и подвяжите к поясу. Вам понадобятся обе руки.
В заключение я повысила голос так, как делал Эдвин.
— У нас на завтра есть девиз, такой же, как у Сьюзен Б. Энтони. «Истинная республика — мужчины, их права и ни каплей больше; женщины, их права и ни каплей меньше».
— Наши права — и ни каплей меньше! — повторила Мэри, крепко обхватив Нелли за талию.
— Ни каплей меньше, — эхом отозвалась Тереза.
Глава 39
Красное, белое и синее
Легкий утренний туман придавал Грэмерси-парку зловещий вид, весьма подходящий для подпольных делишек, не сердечных, а политических. Элис и я увидели Терезу, вырядившуюся в боа и поджидающую нас. Я считала ее легкомысленной, но, возможно, я ошибалась. Вчера она проявила стойкость. Мисс Джадд появилась из-за угла точно в девять. Была ли она столь же пунктуальна при рождении, появившись на свет ровно через девять месяцев, минута в минуту, и поступая подобным образом каждый день с тех самых пор? Из Короны приехали Лилиан, Патрисия и мисс Лэнтрап, так что следовало отдать должное убедительности Элис. Я питала некоторые сомнения относительно Агнес, но вот и она, серьезная и умиротворенная, рядом с мисс Стоуни. Анна превзошла себя, появившись из-за угла рысцой, от которой так и подпрыгивала самая высокая прическа из белокурых локонов, которую мне было суждено когда-либо увидеть.
— Думала, опоздаю, — запыхавшись, выпалила она.
Через несколько минут Кэрри пересчитала присутствующих.
— Мы все здесь, — объявила она.
— Благодарю вас за то, что вы пришли, всех вас. — Я бросила признательные взгляды на мисс Стоуни, Нелли и Агнес. — Мы немного выждем, пока рассеется туман, а потом пойдем вместе, чтобы сохранить наши рабочие места и заявить о своих талантах. Но нам также придется пройти через линию мужчин и плакатов, чтобы показать: никакая зависть, порожденная мелкими душонками, не сможет отстранить нас от нашей законной работы. Будьте горды тем, что вы выступаете как суфражистки за женщин в искусстве.
Элис и Лилиан развернули транспарант. Теперь его могли видеть все, кто таращился на нас из окон Грэмерси-парка: «ЖЕНСКИЙ ОТДЕЛ СТУДИИ ТИФФАНИ ПРОВОЗГЛАШАЕТ ПРАВО ЖЕНЩИН РАБОТАТЬ В ИСКУССТВЕ». Тереза, Мэри и Кэрри захлопали в ладоши. Судя по сморщившимся лицам барышень Джадд, Берн и Стоуни, наличие транспаранта для них усугубляло серьезность наших действий.
— Помните, мистер Тиффани нуждается в вас. Он считает, что женщины обладают более острой восприимчивостью к оттенкам цветов, нежели мужчины. Никогда не забывайте об этом. Идите гордо, с пониманием своей ценности. Плечи расправлены. Глаза смотрят прямо перед собой. Ни в коем случае не опускать их. Вы — не штрейкбрехеры. Вы просто идете на свои законные рабочие места. Если мы пойдем шеренгой по середине улицы…
— Почему по улице? — спросила мисс Берн. — Почему шеренгой?
