— Ах, это… В Уссурийске много привидений. Я же изучаю аномальные явления, собираю информацию, беседую с горожанами. Взять хоть этот парк, в просторечии его называют «Зеленка»… Считается, что тут обитают чудовища. В начале прошлого века в город приехала цирковая труппа и показывала двух «человекообезьян», якобы пойманных в лесах Амазонии. Народ валом валил на представления. Перед самым отъездом циркачей гигантские «зверолюди» сломали вольер и сбежали. На них делали облавы, но безуспешно. С тех пор они появляются в парке, рычат по ночам, а иногда в аллеях находят растерзанных домашних животных. Собак, кошек…
— И всё? — рассмеялась Лариса. — Страсти-мордасти! Выдумки для туристов.
— Как эти монстры выжили, по-вашему? — ничуть не смутился Засекин. — Я полагаю, что они существуют в ином измерении и время от времени выходят в наш мир на охоту. А затем снова исчезают. Аномальная зона! Призраки в Уссурийске попадаются на каждом шагу. На месте бывшего погоста, например; там, где стоял бордель; в бывшем штабе японской контрразведки…
— Здесь были японцы?
— В гражданскую войну. Арестантов пытали и расстреливали в подвале штаба. Потом здание много лет пустовало, пока его не снесли.
— Что там теперь?
— Сбербанк. Но работники иногда слышат по ночам предсмертные стоны, японскую речь и лязганье железных засовов. Я говорил с одним из охранников банка, который не выдержал и уволился. Он поведал мне, как во время дежурства столкнулся нос к носу с привидением замученного узника. Впрочем, жизнь переменчива. На улице Пушкина стоял дом, позже построенный пленными японцами для высших офицерских чинов. Тела умерших от непосильного труда рабочих сбрасывали в строительный котлован. Так вот, годы спустя поблизости не раз видели японских самураев, которые занимались поджогами.
— Пожары устраивали?
— Еще какие! Дом несколько раз выгорал дотла. А еще в городе есть Илюшкина сопка. Там обнаружили залежи каменного угля и прорыли каменоломни. Лично я уверен, что под видом добычи угля в недрах горы искали ту самую Золотую Бабу, о которой ходят легенды. Но вы меня не слушаете…
— Ой! Извините, Аркадий, я задумалась.
Лариса не могла отделаться от пугающих мыслей о трупе и своем позорном побеге из дома гостеприимного Ильи. Она не ожидала от себя такой паники. Если водитель «опеля» даст против нее показания, ее могут заподозрить в убийстве.
— Мне нужно идти, — спохватилась Лариса. — Спасибо вам за прогулку, но мне пора. Солнце садится, а я еще должна успеть проведать одного человека. Не подскажете, где Никольская улица?
— Не только подскажу, но и провожу вас туда, если позволите.
«Профессору» понравилась новая знакомая. Он был готов сутками рассказывать ей обо всех здешних аномалиях. Красивая женщина, москвичка и совсем не заносчивая. Может, попытать счастья, — поухаживать? Он достал из рюкзачка на плече шоколадку и предложил своей спутнице:
— Угощайтесь…
Когда улицы уже погрузились в теплые сумерки, они подошли к дому номер двадцать три. Ларисе казалось, их сопровождает незримая тень. Может, это не упокоенный дух Шувалова следует за ней по пятам?..
* * *
Москва
Во дворе старой высотки на лавочке скучала дебёлая пенсионерка. Ребенок лет пяти, видимо, ее внук, возился в песочнице. Ренат вежливо поздоровался и присел рядом с пожилой дамой.
— Какой милый мальчик…
— Леша, мой внучек, — сообщила пенсионерка. — В садике объявили карантин. Теперь я за няньку. А вы кто? — насторожилась она.
— Я агент по недвижимости, — соврал Ренат. — Показываю людям квартиры, выставленные на продажу.
— И кто у нас продает?
— Генеральша Лукина.
— Да вы что? — ахнула она, забыв о внуке. — Евгения Павловна? Неужели, дела так плохи? Она очень больна, на ладан дышит. Но чтобы жилье продавать…
— Наверное, ей деньги нужны.
— На лечение? Ах, ты, беда какая… Они с дочкой вдвоем дни коротают. У генеральши пенсия, а Софья перебивается на временных работах. Она бухгалтер. Сейчас лекарства-то в копеечку влетают! Проще сразу в гроб, чем по больницам мыкаться.
— Госпожа Лукина живет с дочерью?
— Да. А вы не знали? У Софьи второй муж умер, она к матери вернулась. У них в семье на мужиков мор какой-то. Сам Лукин скоропостижно скончался, зятья на тот свет молодыми ушли. Евгения Павловна об этом молчит, но шила в мешке не утаишь. Слухи разные ходят! Мол, ведьма она, черная магесса. За грехи тяжкие расплачивается до седьмого колена.
— Вы в это верите?
— И да, и нет…
Пожилая дама опасливо покосилась в сторону парадного. Не выйдет ли, не ровен час, соседка, о которой она судачит.
— Генеральша на улицу не выходит, — успокоил ее Ренат.
При мысли о вдове Лукина ему представлялась худая изможденная женщина с подкрашенными в синеву седыми волосами. Передвигается она с палкой, еле-еле. У нее больные суставы и желчный характер.
— У Софьи тоже глаз черный! Я на нее стараюсь не смотреть, — разоткровенничалась пенсионерка. — Леша! Леша! — закричала она на внука. — Не сыпь песок на голову!
Мальчик набирал песок на пластмассовую лопатку и подбрасывал вверх. Услышав замечание, он перестал играть и насупился.
— Озорной мальчонка растет. Мне с ним тяжко, а куда денешься?
— Все дети такие, — посочувствовал ей Ренат. — И я таким был. Кстати, у генеральши тоже внучка есть. Мне бы поговорить с ней.
— Я ее давно не видела. Съехала она от бабки с матерью. Не ужилась!
— Съехала?
— Я бы на ее месте так же поступила. У нее молодой человек появился, она и унесла ноги-то! От черного глаза подальше…
Глава 18
Уссурийск
Мушкетер забрал машину из ремонта и вместо того, чтобы взять клиента до Владивостока, поехал искать… дом самозванца Шувалова. Никому из знакомых он и словом не обмолвился о странном приключении. Боялся стать посмешищем.
Каким образом он свернул на проселок, ведущий к базе отдыха «Семеновка», парень не помнил. Заговорился с пассажиркой, она на него, видать, чары наслала, он и забылся.
Проутюжив грунтовку до базы и обратно, таксист не обнаружил по пути мало-мальски пригодного для жилья дома. Обочины заросли травой и кустами, брошенные сельчанами усадьбы пришли в упадок. Заборы повалились, во дворах зеленели одичавшие фруктовые деревья. Даже бродячих собак не было.
— Куда я попал? — растерялся он, пробираясь пешком сквозь густой малинник. — Опять бесы попутали?
