— Ступай! — махнул рукой Унгерн. — Отдохни с дороги. Пусть тебя накормят. Выспись хорошенько. Скоро ты мне понадобишься.
Дочитав депешу, он выругался сквозь зубы. Красные наступают, они бьются, не жалея своих людей. Белое движение захлебывается собственной кровью. Но не это волнует барона. Он приподнимает атлас и склоняется над ящичком. Вот, что ему дороже всего!
— Наконец ты у меня в руках, — шепчет Унгерн, и его глаза становятся узкими, как щелочки. — Теперь я твой властелин. Жаль, что мне нельзя смотреть на тебя!.. Ну ничего, я что-нибудь придумаю…
Свеча догорела, и сцену поглотил мрак. Ренат продолжал ощущать запах дыма и конского пота от попон, сваленных в кучу в углу шатра.
— Что же там, в мешочке, такое? — ломал он голову.
На ум пришел генерал Лукин. Неужели, он вытащил из мешочка то, о чем говорил барон? Бравый вояка не знал, что на эту штуковину нельзя смотреть!
— Нельзя смотреть… — прошептал Ренат, вспоминая черную метку на лице покойного Лукина. — Почему нельзя?
Неудивительно, что генеральша не показывала «музейный экспонат» членам своей семьи и тщательно скрывала эту тайну. Пока муж не добрался до ящичка. Его судьба известна… Но куда «экспонат» подевался после смерти генерала?
Курбатов и Сазонов! Только они могли видеть то, что должно было оставаться скрытым от чужих глаз. Однако брат Онуфрий ничего такого не говорил. Видел он или нет?
Лариса звонила из Уссурийска и скупо сообщала, как идут дела. Сазонов скончался до ее приезда, но оставил ей наследство. А в гостинице она встретила ученого, который изучает аномальные явления… Вчера Лариса рассказала, что дважды заблудилась в окрестностях города, и оба раза попадала в дом некого самозванца. На вопрос Рената, кто этот самозванец, она отделалась шуткой и смехом. Хотя ей было совсем не весело…
Мысли о ней сменялись в сознании Рената картинками с ящичком, как слайды в цветном слайд-шоу. Жена Лукина привезла ящичек в Москву в чемодане с личными вещами. Генерал уговаривал ее не тащить с собой старые тряпки, но красавица супруга была непреклонна.
Потом ящичек с ужасным содержимым перекочевал в кладовую. Евгения Павловна прятала его среди домашней рухляди, и если бы не ремонт, генерал, вероятно, прожил бы еще несколько лет. На свою беду он похитил кожаный мешочек в надежде, что жена не скоро обнаружит пропажу. Лукин хотел положить конец неприятностям в семье, но вышло наоборот. Его затея обернулась против него.
— Выпусти меня! — произнес кто-то прямо в ухо Ренату. Он вздрогнул и оглянулся. Комната была пуста…
Глава 41
Уссурийск
Засекин был в легких спортивных брюках и мятой рубашке навыпуск. Небрит, глаза за стеклами очков покраснели от недосыпания.
— Простите за мой вид. Я не успел переодеться.
— Ничего. Я тоже в халате, — улыбнулась Лариса и указала на кресло. — Присаживайтесь.
Она тоже выглядела не лучшим образом: измученная, с влажными после душа волосами, с лихорадочным румянцем на лице.
— Вы плохо себя чувствуете?
— Не обращайте внимания, Аркадий. Нашей беседе это не помешает.
На журнальном столике стояла тарелка с кусочками льда, которые начали таять. Перед приходом Засекина Лариса прикладывала лед к припухлости на голове, полученной в результате падения. Травма казалась пустяковой, но продолжала беспокоить.
— Я чем-то могу помочь? — смущенно заерзал Засекин. — Зачем вы меня вызвали в столь поздний час?
— Скажите правду, вашему прибору можно доверять?
— Разумеется. У меня патент международного образца…
— Я не об этом, — перебила Лариса. — Прибор что-нибудь зарегистрировал в доме Сазонова?
«Профессор» нервно поправил очки и выпалил:
— Не стану лукавить… показания были э-э… мягко говоря…
— Значит, ничего аномального там нет?
— В данный момент, пожалуй… ничего, выходящего за рамки нормы. Однако так было не всегда! В энергетическом поле дома явно прослеживаются… следы аномалии. Об этом свидетельствуют слабые всплески геопатогенной активности… Интересно, Сазонов не жаловался на полтергейст?
— Не жаловался. Я спрашивала у социальной работницы, которая его обслуживала. Он вел обычный образ жизни, замкнутый, в силу состояния здоровья.
— Возможно, он не хотел прослыть сумасшедшим…
— И оказаться в психушке? — подхватила Лариса.
— Ну да. Я бы его на месте помалкивал. Кто такая социальная работница? Посторонний человек, на которого нельзя положиться. Неизвестно, как она истолковала бы жалобы больного?
— Что же получается? После смерти Сазонова… полтергейст исчез вместе с ним?
— По логике вещей, так.
— У вас есть объяснение этому? Что говорит ваша наука?
Засекин смешно скривился и развел руками.
— Моя наука только учится говорить. Иногда мне кажется, что в моих исследованиях больше мистики, чем физики. А язык мистики сложно перевести на человеческий.
— Полтергейст как-то может быть связан с… золотом?
— Почти все здешние легенды связаны с золотом, — торжественно изрек «профессор». — Отсюда и повышенный интерес кладоискателей к нашим местам, и кровь. Много крови, Ларочка. Известно, что великие путешественники Пржевальский и Арсеньев искали тут Золотую Бабу чжурчженей, но не нашли. Кстати, по моей версии Пржевальский умер от отравления. Его кончину списали на простуду или тиф, а я уверен, что… этого человека убили.
— Из-за золота?
— Вероятнее всего, да.
Ученый отвел глаза, но Лариса успела заметить подозрительный блеск в его зрачках.
— У Пржевальского была карта кладов? — усмехнулась она. — И убийца ее похитил?
— Не исключено, — кивнул Засекин, забрасывая ногу на ногу. — Хотя… я бы не сводил всё к банальной меркантильности. Но в общем, скорее всего вы правы. Кстати, домом Сазонова интересуется одна барышня.
— Спорим, я ее знаю? Это социальная работница, которая обслуживала покойного. Ее зовут Ирина. Милейшая девушка.
— Ах, да, вы же знакомы!.. Сначала она попросила меня обследовать участок и все строения на нем, а потом… дала ключи от квартиры, чтобы я проверил зеркала на наличие призраков.
— В зеркалах живут фантомы?
— Это еще предстоит доказать. Пока что я регистрирую энергетические всплески и прочие признаки того, что люди называют полтергейстом.
— Вы обнаружили какие-нибудь подобные «признаки» в квартире Ирины?
